Я сама удивилась собственному красноречию, но Сирилу моя тирада, кажется, даже понравилась. Он глядел на меня, склонив голову на плечо, как любопытный звереныш, его глаза восторженно поблескивали в свете магических огней.
– Я готов согласиться со всем, что ты скажешь таким голосом, – проговорил он, озорно улыбаясь. – И все же огоньков и пузырьков слишком мало, чтобы жить в мире сильных, Одри. Ты многое знаешь, я восхищаюсь твоим талантом, но, смею допустить, что у тебя просто не было достойного учителя…
Он взял мою руку, и это было так неправильно, что меня пробрала дрожь. Однако отдергивать ладонь я не стала: чем крепче будет вера Сирила в мою заинтересованность, тем легче мне будет воспользоваться им, чтобы сбежать отсюда и увести остальных.
Он положил свою ладонь поверх моей, я чувствовала, как холодна его кожа, но стоило ему поднять руку чуть выше, и между нашим пальцами показалось фиолетовое пламя. Оно двигалось спокойно и плавно, словно языки костра, но намного медленнее. Блики на их гребнях были едва различимы, но их танец завораживал.
– Ну, и что в этом противоестественного? – спросил он, улыбаясь. Его пальцы дрогнули, и я почувствовала, как его силы переходят ко мне, затем отправила их обратно, подтолкнув навстречу легким импульсом. Вышло так легко, почти непринужденно… я удивлением попробовала перетянуть фиолетовый туман к себе, и обнаружила, что чувствую его ничуть не хуже, чем привычные стихии, и могу управлять этими силами с той же легкостью, пусть они мне и не принадлежат.
Эта игра продолжалась недолго, Сирил забрал собравшийся между нашими ладонями импульс и бережно поместил его на голубой мох, покрывающий стены пещеры густым ковром. Когда я пришла к ручью в следующий раз, на том месте растение выросло намного больше и образовало рисунок в виде сердца.
Наши встречи продолжались. После того, как я с головой нырнула в колодец с силами, с которыми не смогла справиться, я боялась даже чувствовать их, и Эдвин не мог помочь мне преодолеть эту стену, потому что и сам видел за ней угрозу. Сирил же обращался с опаснейшими потоками, как с игрушкой, восторгался своими умениями, как ребенок отцовским мечом, уговаривал меня проворачивать такое, на что я бы никогда не пошла раньше… Но теперь от того, как быстро я освоюсь, зависела моя жизнь и свобода, жизнь и свобода людей, которых я оставила в пещерах.
Я училась чувствовать наполняющие тело Сирила силы так же, как чувствовала природу. Он становился моим материалом, моей каплей воды или свечкой, отдавал в мои руки биение своего сердца, свое дыхание, и я орудовала ими, чтобы учиться.