Мы повторяли уроки снова и снова, пока в конце концов я не увидела, что на самом деле могу справиться даже с такой опасной магией, и мой страх перед ней не отступил.
Близился день ритуала, мое положение в клане становилось все более шатким. Я уже не могла растягивать уроки Салтра, а Сирил все настойчивее уговаривал меня стать одной из вампиров. Я понимала, что после того, как Салтр вытянет из меня все знания, для меня будет только один способ выжить, – остаться в клане на правах адепта, поэтому утроила свои усилия во время уроков с Сирилом.
Однажды старейшина вызвал меня к себе, хотя до нашего занятия оставалось еще много времени.
Когда я вошла в его келью, возле него стоял Сирил. Он выглядел сильно взволнованным и не сказал мне ни слова, однако этого было не нужно, я поняла, что дело серьезное.
– Сирил сказал, ты делаешь большие успехи, – проговорил Салтр, рассматривая меня, словно надеясь отыскать на моем лице хоть одно сомнение.
– Вряд ли мои успехи можно назвать большими, – проговорила я.
– Что ж, до сих пор ты играла роль наставницы и проверяла меня, – он протянул мне свои руки, обтянутые тонкой белой кожей, напоминающей скорее слой воска на кукольном теле. – Теперь я сам хочу испытать тебя. Покажи же, чему ты научилась.
Я взяла его длинные пальцы с острыми ногтями и прижала к своей груди, к точке под сердцем. Склонив голову, я сосредоточилась на самом ценном, что чувствовала внутри себя, и направила это к старейшине, не жалея.
Из его высохшего рта вырвался легкий вздох удивления: от своих слуг, не видящих солнца, он не мог получить подобного. Я же подарила ему звон ручьев и шуршание листьев, жаркое биение пламени и свободу ветров, все, что могла разделить с природой и что бесконечно любила. Моя магия, моя жизнь, я отдавала ему всю свою душу, и, воспользовавшись нашей связью и его восторгом, заглянула глубже в его собственное нутро.
Бездна, с которой я столкнулась, ошеломляла: в теле передо мной не было ничего живого, он был словно телега, которую чинили столько раз, что в ней не осталось ни одной изначальной детали. Запертые в его костях силы изнывали и бились, как в темнице, но старик крепко привязал их к себе.
– Ты способная девочка, – проговорил он, когда я отпустила его руку. Мне подурнело, но я знала, что сделала это не зря: я должна была стать хорошей приманкой. – Сирил рекомендовал тебя, и теперь я вижу, что в нем говорил не только пылкий юноша: твоя душа также богата, как и твоя красота, Одри.
Он коснулся длинными ногтями моих волос, затем моей щеки. Иссохший рот расплылся в улыбке.