Но самое страшное, что я мгновенно узнаю его.
От неожиданности подскакиваю на месте. Разворачиваюсь резко, ударяюсь рукой о боковую грань кулера — и опрокидываю кружку на себя. Вода летит прямиком на зону декольте, растекаясь по блузке. Брызги метят в лицо — и я инстинктивно прикрываюсь ладошкой.
Совершив свое мокрое дело, «Boss» падает на пол и раскалывается на несколько крупных частей.
— Мать твою! — с неподдельным беспокойством орет Шторм. — Кипяток?
— Не-ет, — тяну я, опустив голову и пытаясь оттряхнуть блузку. Но тщетно: шелковая ткань мгновенно пропитывается насквозь. — Я для вас чай делала. Холодный. То есть горячий, но… Нагрев не включила. И… — рукой взмахиваю в сторону крупных черных осколков на полу. — Вот…
Могу поспорить, что слышу в этот момент облегченный вздох. Но поднять взгляд на босса не решаюсь. Неудобно вышло.
— Ну, хоть так, — гораздо спокойнее произносит он, огибает меня и подходит к шкафчику. — А то поползли бы слухи, что я помощницу в первый же день сварил. У меня и так репутация среди подчиненных неважная, — переходит на шутливый тон.
Находит на одной из полок пачку салфеток — и мне протягивает. Я послушно принимаю, совсем невесомо касаясь его пальцев. Грубоватых, но теплых. Вадим делает шаг ко мне, и под его подошвой хрустит фаянсовый осколок.
— Кружка дурацкая, — усмехается Шторм. — Давно пора было ее грохнуть. Если бы сама не сделала, то я лично поручил бы тебе это.
— Извините, — шепчу виновато, а у самой руки дрожат.
— Не суетись, — произносит тише и приободряюще. — Нормально все. Бывает.
Но я все равно переживаю. Поворачиваюсь лицом к окну, чтобы разводы мокрые на себе лучше видеть, и принимаюсь лихорадочно вытирать одежду. Беру свежую салфетку — и промакиваю лицо, которое испариной покрылось от волнения.
— Адрес говори. Роман водителя отправит, чтобы привез тебе блузку сменную и…
Цепкие пальцы вдруг обхватывают мой подбородок и резко вздергивают вверх. Наши с Вадимом лица теперь находятся непозволительно близко. Но он чуть отклоняется и подставляет к свету мою скулу. Ту самую! С синяком и царапиной!
Нервно сжимаю салфетку в руке и чувствую что-то липкое между пальцами.
Черт!
Видимо, я случайно повредила макияж, который и так держался на честном слове. Нескольких касаний оказалось достаточно, чтобы проступил мой «секрет». Гематому скрыть сложно, особенно на третий день, когда она принимает неблаговидные оттенки. И тем более под прямыми лучами дневного света.
— А это еще что? — всмотревшись в мое лицо, Вадим чернеет от злости.
Продолжает стискивать мой подбородок, но больно не делает. Наоборот, держит бережно и аккуратно. Большим пальцем свободной руки легко проводит по скуле. Вздрагиваю от теплого прикосновения и пугаюсь своей реакции. Забота постороннего человека обезоруживает меня. Да и ситуация складывается неоднозначная. Если зайдет кто-нибудь вроде Лизоньки, то может неправильно трактовать это.