Армия стала избавлением. И от Насти, и от Юли. Он надеялся отдохнуть от своей привязанности к Золотаревой, надеялся, что влюбленность пройдет, что он сможет найти баланс в отношениях с ней, перестанет желать недоступную девушку. Но нет. Всего один взгляд на нее после возвращения расставил все по своим местам, и уже вечером он в подвыпившем состоянии потянулся к ней за поцелуем, за что получил обидный удар по лицу и обвинение в идиотизме.
И бег по кругу продолжился. Он пытался заслужить ее внимание, не отпускал от себя. Рвался к высотам на работе, пытался в сотый раз бросить курить, нянчился с ее кошкой и племянниками, выручал из всех неприятностей, дарил ей уже не конфеты и золотые украшения, а машину, технику для дома, гаджеты, но все равно ходил в неугодных. И в качестве принца-капитана-рыцаря не рассматривался.
«Я отчаялась, но еще не до такой степени», — сказала она пару дней назад на его очередное предложение выйти на него замуж, и под этим девизом прошли все пять лет после его армии. Он не раз предлагал ей уже не просто отношения, а брак, но все они были отвергнуты с брезгливым выражением лица, принятые то ли за шутку, то ли за оскорбление. Она не рассматривала его никак иначе, кроме как свою подружку и бытового супермена, который вкрутит лампочку, прибьет полочку, убьет таракана, примчится, если она попала в аварию, уволит всех ей неугодных да найдет потерянный багаж и спасет кошку от отравления.
А он просто не знал, как к ней еще подступиться, если со всех сторон видит воздвигнутые стены. Всем он не хорош. И говорит он плохо, и делает все не так, и выглядит вообще как-то странно.
36. По другую сторону баррикад
Пока Юля переживала первый поцелуй и планировала рассадку гостей на свадьбе…
Найдя телефон, Паша снова вышел на веранду и закурил третью сигарету, жалея, что в Эмирате, где они находятся, строгое отношение к алкоголю, а он так торопился к Юле, что не захватил с собой ничего горячительного. Даже ее любимого шампанского.
— Да, — сонно ответил Юра через десяток гудков.
— Она себе еще одного Олега нашла! — выкрикнул Славин, наконец получив возможность выразить свою злость через громкость голоса. — Очкарика! С ребенком!
— Что? — переспросил брат Юли. — Славин, это ты? Ты знаешь, что у нас глубокая ночь?
— Да по***н мне на твою ночь! От меня Юля уходит! Она нашла себе очкарика с ребенком! Я проигрываю по всем фронтам!
— Кто это? — услышал Славин приглушенный голос Оли.
— Пашка. С ума сходит опять.
— Три часа ночи!
— А ему все равно. Сейчас вернусь.
Юра тяжело вздохнул, и в трубке послышались шелест и шорох, будто друг переходил в соседнюю комнату.