Первая победа Славина воодушевила, и он поставил себе новую цель. Говорит мне, видимо, своей золотой рыбке: «Не хочу автомобиль отечественного производства. Хочу быть владыкой всего отцовского «Строймира».
— И что я должна сделать? — поинтересовалась «рыбка», которая три ночи подряд не спала и писала теоретическую часть диплома.
— Скажи, как сделать диплом красным. А то гендир с синим дипломом — как-то не солидно, — заявил Славин.
— А ты не поздно опомнился? Мы диплом через два месяца защищаем!
— Уже через два? — ахнул он, а затем тут же встрепенулся. — Ты мой уже начала писать? О чем?
За провокационные глупые вопросы Пашка получил по голове моими распечатками первой главы.
Тогда-то, в коридоре перед кафедрой, где принимал наш научный руководитель, я и взглянула на своего вечно веселого друга по-новому и отметила в нем не только внутренние, но и внешние перемены.
Его волосы, которые я помнила пушистыми темными кудряшками, стали жесткими и превратились в густую шевелюру, которая старательно подстригалась и укладывалась владельцем гелем. Я Славина про себя до сих пор называла кудрявым Пашкой, но прозвище это уже давно потеряло актуальность. Может быть, если бы у него были длинные волосы, они бы вились, но его нынешняя прическа не позволяла оценить, кудрявый он до сих пор или нет.
Брекеты, которые он носил в школе, чтобы поддержать меня с кривыми зубами и металлической конструкцией во рту, а также то, что впоследствии он со мной, бывало, забредал и в кабинет стоматолога, дали о себе знать, и теперь он обладал идеальной белоснежной улыбкой.
При нем были высокие скулы, чисто мужская широкая челюсть, как у Супермена, и пухлые губы. Его рот был слишком большим для ребенка, из-за чего в детстве он был похож на мультяшного лягушонка, зато теперь тот придавал его лицу еще больше мужественности, а широкая улыбка с морщинками вокруг уголков губ зажигала лицо ничуть не меньше искрящихся глаз.
А еще у него были большие ладони, в которых мои маленькие ладошки тонули и чувствовали себя в полнейшей безопасности. И очень сильные руки, которые не просто так носили бугры мышц, но еще и умели ими пользоваться.
— Что? — спросил он, привлекая мой взгляд обратно от запястий к лицу.
— Что? — не поняла я.
— Почему ты на меня так смотришь? — поинтересовался он, переводя взгляд на свои руки. — Я в чем-то испачкался?
— Да нет. Вот думаю: когда ты успел так похорошеть?
— А я всегда таким был, — разулыбался он. Я прыснула от смеха.
— Ой, кому ты врешь, Славин? Я же прекрасно помню, что ты кудрявый тощий лягушонок.