— Ты меня убиваешь, Котова.
— Уже передумал? Берешь свои слова назад?
Демид очень внимательно смотрит на меня, словно пытается заглянуть в самую душу.
— Нет. Я не передумал. Но если для того, чтобы ты была со мной, надо завалить тебя цветами и похабными сообщениями, то я готов ограбить парочку цветочных.
Я усмехаюсь.
— Вот твой отец удивится, когда будет твои СМС читать.
Демид тут же мрачнеет.
— Не понял.
— Мой телефон у него остался. Но если ты заберешь его, то я буду тебе очень благодарна. Пусть я и не смогу писать тебе в ответ что-то… кхм, похабное.
Вижу, как засверкали глаза Покровского на этом слове.
— Но зато я могу читать твое.
— Сейчас принесу.
Я сразу же напрягаюсь.
— Не уходи сейчас, пожалуйста. Останься со мной, пока я буду собирать вещи.
Демид, наверное, чувствует мое волнение, потому что в его взгляде я вижу понимание.
— Уже не можешь без меня, да? Признай это, и отсюда поедем сразу ко мне.
Я усмехаюсь.
— Боишься свиданий?
— Ладно! — встает он. — Хорошо. Если ты этого хочешь… Когда? Сегодня?
— Можешь забрать меня завтра, после пар.
Демид нагло улыбается.
Кажется, я влюбилась в эту наглую улыбку. Возможно, уже давно.
Я пропускаю Демида вперед, пока он заносит в квартиру очередной чемодан мамы. Их много. В нашей маленькой однушке становится слишком тесно.
— Ты когда-нибудь мог подумать о том, что будешь добровольно таскать вещи не самой любимой мачехи? Ой, еще и мои.
— Уже непохож на сводного врага? — ухмыляется он.
— Бывшего сводного врага, — поправляю парня. — У меня где-то есть тетрадка, где я записывала все прозвища, которыми обзывала тебя. Еще и мстить хотела. Но там все по-детски. Крыса под подушкой. Соль в чае. Зеленка в шампуне.
Кажется, он удивлен.
— Зеленка?
Я молча киваю. Да, это с возрастом я добрее стала, раньше я мечтала своими руками придушить этого типа, которого сейчас мечтаю поцеловать.
Хорошо, что мама занята своими делами и не видит нас.
— Я потом передумала. Не стала нарываться. За это ты бы меня… — Я замолкаю, когда Демид оказывается за моей спиной.
— Демид, можешь помочь? — их кухни доносится мамин голос. — Выкинь, пожалуйста, эти пакеты. Не знаю, сколько это все здесь простояло… Контейнеры за углом.
Я еле сдерживаю смех.
— По-моему, тебе стоит сходить.
— По-моему, тоже, — бурчит он мне в шею. — Как думаешь, Вика выпьет всю мою кровь за то, что я люблю ее дочь, или хоть немного оставит на поддержание жизни?
— Ой, вот это тоже можно выкинуть, — продолжала складировать пакеты мама.
— Всю, — обреченно кивает Демид, целует меня в макушку и идет за пакетами.