Позор мне, ой позор.
Щеки горят, во рту пересохло, не знаю, в какую сторону смотреть. Лучше бы я молчала.
— Она не моя Мила.
— Ну да. А при встрече вы чем планировали заняться? Собирались в песочнице поиграть? Кого ты пытаешься обмануть? Да у нее на лице все ее мысли написаны. Гадать не надо, о чем она думала.
— Да плевать, о чем думала она. Я в этот момент пытался понять, с кем ты так долго по телефону разговариваешь.
Я с удивлением смотрю на Покровского.
Такое возможно?
Симпатичная блондинка флиртует с ним, а он думает обо мне?
Стоп!
— Ты пытался перенести вашу встречу на завтра. Скажешь, что мне послышалось?
— Нет. Так не скажу. Но скажу, что Мила — журналистка.
Голос у него убедительный.
Блин. Нельзя же верить. Такая была установка.
— Журналистка. Хорошо, — пробую на вкус каждое слово.
— Не хорошо, раз ты до сих пор дуешься. Между нами ничего нет и быть не может. Насколько я знаю, она встречается с каким-то блогером. И это интервью я обещал дать еще несколько месяцев назад. Но постоянно переносил.
— Почему же?
— Потому что не знал, что сказать. Мила видела нашу драку с Тимуром и знает, из-за чего я ему врезал. Но она не стала об этом писать, взяв с меня слово, что потом я сам обо всем ей расскажу.
— О чем? Из-за чего вы подрались?
Во мне что-то надувается и лопается. Я запуталась немного.
Соглашусь, я ревновала. И ревность — это ужасное чувство, которое съедает тебя изнутри, делая больно. Но еще больнее бывает от того, что ты начинаешь грызть себя изнутри. Сейчас я понимала, что и правда вела себя как капризный ребенок. От нахлынувшего понимания мне легче не стало.
— Вот! Я вижу, как ты начинаешь соображать. Доходит уже, что ты зря от меня бегала? Не делай так больше. Не сбегай. Если бы твоя наглая подруга не сказала мне, на какой машине ты уехала, то я бы искал тебя по всему городу.
— Кто? Горская?
Марина точно не могла ему сказать. Она была на паре.
— Ага. Она самая.
— Ты и с ней успел поговорить?
Вижу, как глаза Демида начинают сверкать.
— Да-а-а. Твоя ревность чертовски приятна, — довольно протягивает он. — И раз мы наконец-то во всем разобрались, теперь я могу начать обвинять тебя в том, что ты испортила все мои планы на этот день.
Планы, да?
А я испортила их?
Спасибо остаткам моей удачи, в дверь звонят, а это значит, что все обвинения с меня на время снимаются. Но приход Вадима меня не радует, он меня расстраивает. К сожалению, у меня нет возможности уйти прямо сейчас.
Поэтому я встаю и одергиваю юбку.
— Или я сегодня стану святым, или я врежу Боссу. Скорее, второй вариант, — протягивает Демид, скользя по мне взглядом. — Круто выглядишь, Котова.