— О, я! Марихуана! — восторженно пискнул Ганс, присасываясь к почерневшей от канабисных масел папиросине. Он затянулся с такой жадностью, как будто от этого зависела его жизнь. Пятка стремительно прогорала, уменьшаясь в размерах, а пьянющий в сиську немец, продолжал всасывать дым в себя. Наконец он поперхнулся и закашлялся, скрываясь в клубах выпущенного из легких дыма. — Майн готт! — просипел он. Его глаза закатились, и он начал валиться на стоявшего рядом патлатого. Тот попытался его подхватить, но не преуспел, и иностранец со всего маху гробанулся на землю.
— Ну, оно и понятно, — неторопливо и с охуенно важным видом, как будто изрек вселенскую мудрость, произнес я, — что русскому здорово, то немцу — смерть!
Нахлобучило меня от повторной дозы не слабо, впрочем, как и остальных участников раскурки. Радостный ржач четырех луженых глоток послужил железным подтверждением моей догадки — нахлобучило всех и без исключения. Ржали мы долго и со вкусом, стоило только взглянуть на валяющегося на земле немца, пускающего пузыри.
— Живое доказательство того, — немного переведя дух, произнес я, — что нехуй было к нам в сорок первом лезть!
Еще одна волна хохота скорчила всю нашу накуренную бригаду, в стороне никто не остался.
— Слушайте, пацаны, — произнес Андрей, — а чего вы на наш концерт не пошли? На него, вроде, вся ваша «прогрессивная» молодежь приперлась. Бабок не было или песни наши не нравятся?
— Не гони волну, волосатый! — шуточно наехал я на певца. — Нормально вы лабаете…
— Да-да, — поспешно вмешался Патлас, — нравятся нам ваши песни! Уважаю, пацаны! — Алеха вновь демонстративно поручкался с артистами. — И бабки бы нашли, только нам не до того было — выпускной вчера гуляли…
— Серьезно? — не переставая дебильно улыбаться — «мистер ганджубас» реально зацепил, спросил патлатый. — Колямба, где же наши годы? — обратился он ко второму волосатому фраеру. — Помнишь, как мы с тобой на выпускном отрывались?
— А то! — Заторможено кивнул Колямба. Похоже, что по хи-хи его отпустило, и он уже перескочил на вторую, «философскую» стадию.
— Так вы однокашники? — обрадовано воскликнул Патлас, словно обрел потерянных, хрен знает когда, любимых родственников. — И до сих пор вместе?
— Как видите, пацаны, — заверил нас Андрей. — Мы с первого класса вместе, и вот сейчас вместе дела делаем, разные мутки мутим…
— Это песни, что ли, пишите? — тупо переспросил Патлас.
— И песни тоже…. — Андрей почему-то хитро усмехнулся, — и пишем, и поём, и пляшем. Ну и бизнес, тоже, делаем, само собой. Правда, Колян?