вот такие, брат, дела-а-а! Я буду жить теперь по-новому-уу, мы будем жить теперь по-новому-уу, а любе-любе, любе, а любе-любе, любе, а любе-люберцы мои-ии!
https://www.youtube.com/watch?v=MIo8v1buhIM
От громких звуков его голоса мой личный внутренний молотобоец с новой силой принялся фигачить своей неслабой кувалдой по моей черепушке:
— Кучерявый, млять! Завали фонтан! У меня ща башка лопнет!
— Ну так одевайся быстрей! — Поторопил он меня. — Есть тут у меня на примете одно местечко — буквально пять минут ходу…
— Ща… — Я махнул рукой, голова растрещалась так сильно, что никакие таблетки не помогали! Я уже готов был отдать что угодно, лишь бы эта боль прошла. Вот никогда больше не буду мешать в одну кучу всякую шнягу! Я подобрал разбросанные со вчерашнего вечера мятые и грязные вещи и запихал их в корзину для грязного белья. И где я только умудрился так жутко уханькаться? Мамка опять будет пилить… Ладно, недолго уже осталась терпеть — скоро я отсюда свинчу! Прощай школа — здравствуй институт и свобода! Кое-как под насмешливым взглядом Патласа я нацепил на себя треники и футболку, и мы вместе с ним вышли из квартиры. Алеха сразу потянул меня к дырке в заборе, что разделяла мой двор стандартной хрущевской пятиэтажки и территорию новокачалинского леспромхоза.
С началом перестройки дела у леспромхоза явно пошли в гору. Японцы охотно скупали лес, щепу и прочее сырье у наших доморощенных дельцов. Все леспромхозовское начальство, да и местные райкомовские бонзы обзавелись крутыми японскими тачками — «Сафарями», «Крузаками», «Паджериками» и «Патролами». Но со временем интерес у узкоглазых капиталистов к обычному древесному сырью охладел — видимо, забили лесом все закрома. Теперь они готовы были покупать более технологичную продукцию, но наши умники, конечно, «не догадались» вложить полученные прибыля в производство — карманы-то разные, и поэтому, как следствие, потерпели полное фиаско. Леспромхоз стал загибаться, затариваясь никому не нужным лесом. И, наконец, пилорамы, работающие в леспромхозе еще со времен царя гороха, встали. Теперь там, лишь время от времени слонялись никому не нужные работники, зарплата которым неимоверно задерживалась — ибо платить было нечем, потыривая остатки леса для личных нужд.
Мы пролезли в дыру, пересекли безлюдную территорию «былого величия» поселка, и вышли к реке.
— Вон там, — Палас указал на небольшую протоку, заросшую густыми кустами, — нам никто не помешает!
Продравшись сквозь заросли колючего шиповника, мы вышли на небольшую вытоптанную прогалину метров пяти в поперечнике, со всех сторон окруженную кустарником. Здесь нас точно никто не заметит. Невооруженным взглядом было видно, что сие местечко пользуется спросом у некоторых озабоченных товарищей, типа Патласа. Деревенских укурков, если по-простому. Нет, я не осуждал своего безбашенного друга, поскольку хорошо знал его неуемный характер и патологическую тягу ко всему запретному.