Энтузиаста ловили в шесть рук и четыре лапы плюс пасть. И, чтобы не обидеть молодого бассета в лучших чувствах, мне пришлось пояснить:
— У меня нет блох, так что полынь не нужна.
— Жаль, — вздохнул Милтон и тут же оживился, — в исключительно важных случаях наши леди подводят нос черной краской, но вам, Вильгельмина, это, наверное, не пойдет.
Я поперхнулась и послала к грамрлам друзей, которые принялись наперебой убеждать меня, что это внесет особую струю в конкурс. Придаст мне, так сказать, некоторую пикантность.
— И никто не забудет, — с восторгом выдохнула Тина.
Конец этому всему положил Гамильтон:
— Можно украсить когти драгоценными каменьями, у меня есть, я дам. Это будет празднично.
А я замерла, вспоминая, что у моего компаньона было нечто вроде каменной крошки, красивого насыщенного черного цвета…
— Нос же суч… самки чернят для избранника, когда из своры кобелей самка выбрала лишь одного достойного. Тут же две своры, а значит случай не исключительный, а вопиющий.
Мы все дружно вздохнули, простой и обыденный отбор превратился в какое мутное действие, которое несет не только опасность замужества, но и еще кучу сопутствующих проблем.
— Ногти я украшу, — согласилась я с Гамильтоном, — а в остальном хватит многослойной косы и одного из платьев Делии. Выберу то, что еще не приходилось надевать. Их там несколько осталось, можно присмотреть понаряднее.
— Если ты хочешь быть хуже всех, — Тина потерла кончик носа, — то я могла бы сварить крем, от которого тебя покроет лишайными пятнами.
Укоризненно посмотрев на подругу, я мягко напомнила, что, вообще-то да, я должна быть хуже всех. Но позориться я не обязана. Тем более, что года пролетят и баронессой я стану не только реально, но и официально. И что обо мне будут помнить? Та, заразная, с провального отбора?
Посмеявшись, мы расползлись по своим углам. Тина якобы легла спать, а мы с Мароном отправились читать. Чтобы быть сорванными в гостиную уже через несколько часов. Причем, судя по звуку, барабанили в нашу дверь ногой…
— Для грамрла слишком нагло, — глубокомысленно произнесла Тина.
Марон, не говоря ни слова, подошел к двери и распахнул ее. Чтобы тут же шагнуть в сторону, уступая место огромному букету кроваво-красных роз.
— Комплимент для прекрасной невесты, — пафосно возвестил некто, скрытый за цветами. — Виконт Руани к вашим услугам, я доверенное лицо милорда Индира Рентийского!
Он поставил цветы на пол, приосанился и, не обращая на нас ни малейшего внимания, громко и четко зачитал несколько любовных четверостиший.
После чего круто развернулся и вышел. Одно хорошо — дверью не хлопнул, а аккуратно ее прикрыл. Но мы все равно увидели слуг с такими же букетами, а через пару мгновений услышали стук в соседнюю дверь.