— Мы не можем ждать ночи!
Встав, я подошла к ней и, приобняв за плечи, подвела к двери в спальню:
— Милая, это торчит кончик шерстинки Гамилбтона. Они такие же, как он, только маленькие. Родерику уже купили место в королевской гвардии! Потому что его задние лапы феноменально крепки и сильны!
— Они дворец развлят, — Гамильтон призвал свою трубку, — а мы будем оправдываться. Вот это — пугает. А то, что с ними что-то может произойти — нет.
Он мрачно запыхтел и в этот раз дым его трубки пах как-то особенно скорбно.
— Это дети твоей сестры, — напомнил ему Марон, — неужели сердце не дрожит?
— Очень дрожит, — равнодушно бросил пес, — аж в желудок упало.
Друзья, обозвав нас черствыми и бездушными, вымелись в коридор. Я, плюхнувшись обратно в кресло, скинула туфельки и подобрала под себя ноги.
— Как думаешь, найдут?
Гамильтон выпустил клуб сизого дыма и покачал головой:
— Не-а, пф-ф, они затаились и ночью разграбят кладовые. Там мы их и поймаем. Мне приятна твоя вера в силу псов.
Я улыбнулась и кивнула. А затем, спохватившись, произнесла:
— Ты же понимаешь, что Тина и Марон не пытаются оскорбить щенков? И твою сестру?
— Их беспокойство забавно, — зевнул Гамильтон.
А я перевела дух, ведь мой компаньон мог и оскорбиться. А все дело в том, что слабых из родного мира не выпускают. Только сильные, находчивые и смелые могут проскользнуть в межмировую щель. И решить, что щенков может пристукнуть повар — очень сильно усомниться в чадолюбии их матери, которая дала им разрешение на перемещение.
До вечера мы Тину с Мароном не видели.
Зато точно поняли, что щенки где-то в районе кухни — ужин был сразу и пересолен, и местами сожжен. А в теплом салате обнаружилась игольно-острая шерстинка и не обнаружилась жареная курица. Да и сливочного соуса было маловато.
— Поганцы, — добродушно усмехнулся Гамильтон.
А я, посмотрев на тарелки, отодвинула их от себя и поняла, что, прежде чем ругать щенков, надо будет и самой чего-нибудь съедобного найти.
На дворец невест опустилась чернильная мгла. В коридорах зажглись светильники, что высветили лишь центр, оставив вдоль стен глубочайшие тени.
По этим-то теням мы с Гамильтоном и скользили. Сильно позади нас шли с Тина с Мароном — им было трудно прятаться, а потому они просто шли напролом.
Но дворец был тих и пустынен — невесты спали, или…
— Уа-у-у-у, — по коридору разнесся тоскливый вой.
Или не спали. Хотя, может это щенки? Я повернулась к компаньону, но спросить ничего не успела, он меня опередил и опередил весьма уверенно:
— Не наш.
— Видимо, кто-то из оборотниц страдает, — вздохнула я и пригладила выбившийся из тугой косы локон.