— Жаль, что других нельзя представить, — раздался мечтательный голос Эйры.
Ее утешила принцесса:
— Каждая уходящая леди оставляет свой след в альбомах с пожеланиями. Эти альбомы хранятся у леди Илзерран. Там же пишут всякие приятности ваши Божественные Сестры. И другие моменты, кто как прошел испытание. И, когда вы покинете нас, именно в альбоме будет написано почему было принято такое решение.
«О, представляю, что у меня написано», подумала я и улыбнулась, скорей бы прочитать.
Правитель распустил нас и я поспешила к друзьям. Повеселю их альбомом и озадачу представлением себя.
Здесь, в этом Испытании, я не могу пустить все на самотек. Как бы я сейчас ни веселилась, но есть вещи, которые дома понять и принять не смогут. Я могу выхватить клинок и сунуть его между ног зарвавшемуся мерзавцу — мои люди только похвалят меня за это. Я могу проклясть половину Академии — мои люди скажут: «Сильный дар, надо подождать пока в разум войдет».
Но вот если я опозорю себя настоящую, свой род, свой край, свое имя — этого никто понять не сможет.
Рассказав все друзьям, я рухнула в кресло и прикрыла глаза.
— Хотелось бы видеть лицо Лилианы Морей, когда ты облила ее чаем, — восхищенно выдохнула Тина.
— Технически, я облила чаем всех и даже себя, — поправила я подругу, — никто не сможет сказать, что я сделала это специально. Все случайно — хотела погадать на чаинках, и забыла, что еще не выпила чай. Смутилась от высочайшего внимания принца-бастарда.
— Слу-ушай, а это же ты запустила ту шутку, — вспомнил вдруг Марон, — как там было? «Знаете, почему Индир Рентийский редко выходит в город? Потому что его постоянно забирает стража, ведь он незаконный!».
Фыркнув, я покачала головой:
— Нет, это кто-то другой постарался. Я уже не помню, что со злости навыдумывала, но точно не это. Ой.
— Что? — Тина подскочила, — тебя опять куда-то звали, а ты забыла?
— Нет, — я помотала головой, — Тиссия говорила, что мы будем тянуть жребий. Но нас распустили без объявления очередности!
Марон пожал плечами:
— Плохо себе представляю вытягивание жребия толпой девиц. Может вам в футляры записки сунули?
Вспомнив про украшение, я вытянула футляр и, чуть потрудившись, все же смогла его открыть.
— Ты говорила про розовый жемчуг, — медленно произнесла Тина.
А я смотрела на черный овал акронита, колдовского камня, на котором покоилась изящная серебряная туфелька.
— Ты у него с обувью ассоциируешься, — протянул Марон, — странно это.
Вот только эта туфелька по форме была один в один как та обувка, что он создал специально для меня.
Мы все дружно рванули в мою спальню, искать наколдованные туфли. И да, во-первых, они все еще не растаяли, а во-вторых, это были именно они.