Она выбежала встречать родителей, бросив делать уроки. Хотя знала, что за невыполненные задания ее могут и наказать. Строго и так обидно, что она будет плакать, а мама не выдержит и погладит дочь по голове, простит за все проступки так легко, будто их и не было никогда.
Но в тот вечер маленькая Табита не подумала о наказании. Она будто почувствовала, что что-то изменилось. Что-то стало ярче, лучше и теплее.
И оказалась права. Ведь сегодня мама не просто сняла тонкое серое пальто и молча ушла на кухню, заперев предварительно все замки на двери, нет!
Она шагнула дочери навстречу и крепко ее обняла. Так крепко, что у девочки от счастья перед глазами заплясали звездочки.
— Скорее, кипяти воду, — шепнула ей мать. — Сегодня у нас праздник.
Табита тогда не спросила, что они будут праздновать. Одна только весть о том, что этот день необычный, подтолкнула малышку к кухне. Она сама натаскала воды, краснея от тяжести и прислушиваясь к грузным шагам отца, ходящего по дому. Сама поставила чайник на открытый огонь. И достала крошечную банку с чаем.
Вскоре все собрались за столом. Над чашками к почерневшему от копоти потолку поднимался ароматный пар. Мама даже сахара добавила в напиток!
Это так поразило Табиту, что она боялась шелохнуться и спугнуть это чудо.
Отец медленно водрузил на стол цветастую коробку, перевязанную тонкой бечевкой. И одним взмахом ножа разрезал путы, сдерживающие сюрприз.
Цветные края коробки развалилась, открывая взору Табиты идеально круглый, не подгоревший на краях желтый пирог со взбитыми сливками.
Девочка затаила дыхание, не веря собственным глазам. Отец купил сладость! Настоящую сладость, на которую Таби могла только заглядываться, проходя мимо крохотной кондитерской лавки в центре Нес-Тешаса.
— Давай тарелку, — поторопил ее папа, протягивая большую ладонь.
А потом двумя взмахами ножа отрезал огромный… огроменный кусок и положил
ей!
— С-спасибо, — голос девочки дрогнул, а тарелка с угощением показалась такой тяжелой, что руки у нее затряслись.
Она недоверчиво отломила кусочек и чуть было не выронила, пока несла ко рту. А потом…
Языка коснулась сладость, смешавшись с почти неуловимой кислинкой.
Нежные сливки, легкое тесто, которое даже не заскрипело на зубах.
Табите на мгновение показалось, что Великий одарил ее самой настоящей любовью через это угощение. Подарил ей свой взор и улыбку. Сам Великий!
В тот вечер она ела неспешно, хотя и хотелось девочке как можно скорее засунуть в рот свой кусок. Но она растягивала удовольствие, улыбаясь так широко, что вскоре разболелись щеки.