— Я с тобою, свет мой! Все что в моих силах сделаю. Я ведь иначе на многое смотреть стала. Будто перед глазами сейчас большое прозрачное стекло, что ты мне в терем прислал. А раньше ведь через мутные пластинки слюды взирала, маленькие, в свинцовые переплеты вставленные. Смотришь в них — а ничего толком и не видишь.
— Свинцовые переплеты у тебя в комнате были?
Юрий насторожился — в висках застучали молоточки. Он крепко обнял жену, прижал к себе. На душе стало тревожно, и он переспросил:
— У тебя все переплеты оконные из свинца?
— Так во всех палатах окна такие — их еще фрязи, что строили, вставили. И трубы свинцовые везде проложены — по ним вода течет, ведрами ведь не натаскаешься. На поварне ведь воды много требуется — на тысячи людей готовят. И в царской мыльне такие трубы, еще со времен Иоанна Васильевича, что на Софье Палеолог, племяннице последнего ромейского базилевса женился. Что с тобой?! Ты белый стал лицом!
— Ни хрена себе струя!
Юрий сглотнул, с тревогой посмотрел на жену. Спросил осторожно, поглаживая ладонями ее плечи:
— Тебе здесь лучше, чем в Кремле?
— Очень, даже голова перестала болеть, и дышать легко. А почему ты побледнел? Что-то случилось?!
— Послушай меня внимательно, Софушка. Фрязи эти, архитекторы долбанные, итальянцы поганые, в царских палатах смерть замедленного действия специально заложили, с умыслом злодейским, твари. Есть два металла — жидкая ртуть, киноварь, убивает человека довольно быстро, токсичная она очень, зараза. А вот свинец действует более медленно, поколение за поколением его в организмах накапливает. Ядовит свинец, Софушка, не отрава, но смертушку потихоньку готовит. Мне князь Голицын рассказывал, как умирали московские цари, я запомнил. Тогда не понял, но сейчас, после твоих слов, все встало на свои места.
По обнаженному телу жену прокатилась дрожь, и Юрий укутал ее одеялом. Сам же встал с ложа, не обращая внимания на наготу — ему стало жарко, даже пот на лбу выступил.
— Открой рот!
Юрий присел рядом с Софьей и посмотрел на десна, благо падал яркий солнечный луч. «Свинцовой каймы» на них не имелось, и он вздохнул с облегчением. Потом осторожно спросил:
— У брата на деснах под зубами серая кайма есть?
— Да, муж мой — я говорила, что у Федора они постоянно кровоточат. Скорбут одолевает его…
— Чушь! Цинга от нехватки витаминов! Капусту квашенную ест? Овощи свежие — морковь, лук, чеснок? Фрукты — яблоки, груши, сливы?
— Да, любовь моя, — Софья с тревогой посмотрела на Юрия. Галицкий не сдержался, весь на нервах — и запустил длинную тираду из тех слов, что резонно считаются нецензурными.