Интересно, с какой карты Голицын зайдет?!»
Юрий отпил вина из бокала, вытянул из коробки и закурил папиросу. Пыхнул дымком, и тут Голицын заговорил:
— Митрополиты твои, ваше величество, экзархаты! От константинопольского патриарха, что в полной власти султана находится, пребывающие на отдалении и в полной самостоятельности. Как и местоблюститель Киевской митрополии владыко Лазарь. А посему все они признать должны духовную власть и попечение патриарха Московского и всея Руси Иоакима! То наше общее дело того требует…
Юрий Львович поперхнулся табачным дымом, и чудовищным усилием удержался от кашля. А мозг лихорадочно заработал, просчитывая варианты — такого откровенного предложения он никак не ожидал, все же считал князя Голицына более расчетливым. Но тут, видимо, пошло сильнейшее влияние Боярской Думы, и неистовая напористость патриарха Иоакима.
«Как же — два Рима пали по грехам своим, а Москва есть Третий Рим и четвертому не бывать!»
Юрий запомнил слова отца Фотия, память у него была хорошая. Так что подоплеку он понял мгновенно.
«Это что же такое получается — если идеология будет вестись из Москвы, то Новая Русь обречена будет, как только власть патриарха признает. Нет, так свиней не режут и сало не коптят. Однако наотрез отметать предложение сейчас нельзя — народа у меня маловато, было бы миллиона два населения, тогда бы другой разговор пошел.
Дергаться не нужно — пусть свои козыри выкладывает и показывает игру. Но осадить князя надо!»
— Хм, Василий Васильевич, предложение заманчивое. Однако в настоящий момент его принять нельзя. Во-первых; константинопольский патриарх не примет такой выбор без решения Поместного Собора во всех четырех митрополиях, включая Киевскую.
— Собрать его в силах вашего царского величества уже нынешней осенью. Подданные твои, государь, тебя почитают как отца, и клир с мирянами к твоему слову прислушаются.
— Все православные церкви автокефалией обладают, князь. Нужно согласие у восточных патриархов испросить. Да у того же Печского, что сербов окормляет, Александрийского и Иерусалимского, в Антиохию послать. Это дело долгое, Василий Васильевич — ведь представители всех православных церквей на Поместном Соборе должны быть обязательно и его решение благословить для общего блага.
Юрий тщательно подбирал формулировки, используя уроки митрополита Готии и Крыма Мефодия — грек был умен и хитер. И сейчас Галицкий всем нутром чувствовал, что нужно быть предельно осторожным в ответах — Москву отталкивать нельзя, но и принимать удушающие объятия ее боярства тоже неразумно, даже самоубийственно.