Но Аламаго смог увернуться от магических ударов и с размаху опустил клинок на шпагу противника. Сухо треснула перерубленная шпага и магическое оружие, более не встречая сопротивления, разрубило тело воина ордена розенкрейцера.
Затем в несколько мгновений произошло сразу три события. Увидев произошедшее, я отшвырнул лабрис и, забрав кровь у паписта, погибшего мгновением раньше, ударил магией. Опять воспользовавшись заклинанием крови, стараясь вложить в него весь остаток сил. Паписты же, собрав силы, в это время ударили смертельным заклинанием по Аламаго.
Возникнув из ничего, три копья крови ударили по людям из Рима, а лабрис, прокрутившись в воздухе два раза, попал точно в лоб главному из них. Шансов уцелеть от этого удара у лидера папистов не было. Щит он не успел поставить, оказавшись совершенно беззащитным перед топором.
Магия воздуха, магия финфолков и человеческая магия крови, три, что называется, в одном, помогли лабрису преодолеть защиту и раскроить череп главному из команды папистов.
Оставшиеся в живых паписты попытались отразить удары геза крови, один был ранен, один погиб, а третий, избежав поражения, кинул в меня заклинанием.
Видя, как он плетёт кружева, я попытался одновременно сбежать и ударить кровью, собранной из вновь убитых. И то и другое удалось наполовину. Ответный удар поразил паписта, но до конца не убил. А моя попытка сбежать почти удалась, если бы взрыв шаровой молнии не отбросил меня в очередной раз на стену. Удар об неё в третий раз помутил моё сознание, и я свалился на пол без чувств, ничего больше не видя и не слыша.
Глава 16 Финальная битва.
Резко очнувшись, отец Адан, в миру Адемар де Ламю, маркиз, магистр ордена Кающихся, член Совета Семи, приор огненного братства, член многих капитулов магических академий и святой Церкви, и прочая, прочая, прочая, попытался встать.
Удар конкурентов был очень силён, и он сам не понимал, как остался жив. Тем не менее, сейчас он видел общую картину сражения, хотя, скорее итоговую, чем общую. Мальтийский рыцарь был тяжело ранен, последний выживший папист тоже, а Эрнандо Гарсия уже в которой раз валялся без сознания.
«Да что же он постоянно работает головой?» — невольно подумал о нём Адемар де Ламю. И итог постоянно один и тот же. Однако, каков наглец, он, оказывается, знал магию крови. И это именно его он планировал принести в жертву для того, чтобы открыть двери в главный зал. Что же теперь делать?
* * *
Роджер Аламаго, зажав левой рукой рваную рану на боку, опирался спиной о стену. Рана его была тяжела, а силы на исходе. Магический меч лежал в ладони правой руки и ничем не мог помочь. Надо было вставать и идти вперёд, чтобы добить врагов.