- Так, отставить, - рыкнул полковник, - одна ты к нему точно не поедешь. Он выживет?
- Да, - кивнула я, после секундного раздумья, - раны затягиваются. Клык поправится.
- Тем более нет смысла срываться с места. У тебя стресс, лежи и отдыхай. Мне очень жаль, - последнее он проговорил, понизив голос, но так, чтобы слышали все.
Возгласы с соболезнованиями, послышались от многих. Клара Ивановна подошла и сочувствующе погладила меня по голове. Близняшки рыдали взахлёб, и Алёна пыталась их успокоить, что-то шепча им на ушки.
На лицах земляков было написано искреннее сочувствие. Волки росли у всех на глазах и люди хорошо к ним относились. Хотя, мелькнувшее в глазах Светки и Пети злорадство, подсказало мне, что кое-кто всё же рад произошедшему.
- Я подумаю, как быть, - тем временем говорил Алексей Сергеевич, - народ, ну-ка, все спать. Завтра сложный день.
Постепенно комнатушка опустела.
Последним выходил полковник. У порога он оглянулся, весело мне подмигнул и показал большой палец. Я подвигала бровями в ответ. Оставшись одна, обессиленно откинулась на матрас. Нужно и правда поспать. Сегодняшний сеанс с моими питомцами дался тяжело - общалась со всеми одновременно, обычно я делю "переговоры", чтобы голова сильно не болела. Но сегодня нужно было поступить именно так. «Благодаря» этому кровь хлынула носом.
Ка Ассаи были живы и здоровы, каждый находился там, где и должен был быть: Белка с Малым около обрыва с экспедиционной группой, Звездочёт в Долине мирно готовился ко сну на моём лапнике, Пух и Клык лежали в той же пещере неподалёку от горного перехода.
Весь этот концерт был строго для определённых зрителей. Запланированный.
Все, кто переехал в город не знали ничего ни о разработках девочек-химичек и Сан Саныча, ни о поездке к месту попадания, ни о том, что все волки разделены на три группы. Они думают, что Клык и Пух нас проводили до ущелья и вернулись назад в Долину.
Таков был план, который мы составили с Алексеем Сергеевичем. Разные люди знали только ту часть, в которой им предстояло участвовать. Полная картина задуманного была известна лишь двоим. Мне и командиру.
Повздыхав мечтательно: всё же из меня получилась бы прекрасная актриса, я провалилась в сон без сновидений.
Весь день я провела в своей комнате, имитируя слабость и переживания. Пару раз ко мне заходили разные люди, приносили еду. Сочувствующе смотрели, пытались разговорить.
За бездельем время двигалось словно в патоке. И это было очень утомительно.
Ужин мне принёс Алексей Сергеевич, сгрузив деревянный поднос, присел на стул и насмешливо оценил моё бледное, напудренное лицо.