- Твою же канитель через торпеду. - выругалась Камерон. Видя, что дед уже в себе, она отцепилась, встала, и нервно забегала из угла в угол, периодически спотыкаясь о разложенные повсюду инструменты. - Вот неймется скотине. Педофил, не иначе.
Она мельком глянула на себя, отражающуюся в сверкающем боку поливалки. Короткие волосы, стриженные машинкой самостоятельно, даже без зеркала, чуть отросли, и челка неровными прядями падала на лоб. И кого может потянуть на подобную космическую красоту? Оттопыренные уши, курносый нос, великоватый для ее лица рот, острые скулы и затравленный взгляд.
Последнее Камерон разозлило.
В конце концов, она выживала и выплывала из дерьма на станции все это время, выкрутится и в этот раз.
- Извини, мне надо проветриться. Главное, не разбей ничего. - буркнула она деду, натянула капюшон и выбежала за дверь.
Останься она дома, точно сама бы что-нибудь расколошматила.
Ноги сами привели ее в заброшенный ангар. Корабли уже несколько десятилетий не использовали нижние шлюзы, предпочитая швартоваться на третьем или втором уровнях. Чуть дороже, зато обслуживание куда качественнее. Это если спросить на торговых кораблях.
Обитатели частных яхт чаще всего даже не догадывались, что на станции есть шлюзы ниже второго уровня.
Сюда Камми приходила, когда нужно было подумать. Это было ее убежище, где она пряталась ото всего мира. От периодически недовольного ею деда, требующего в ремонте совершенства, от тупых, дразнящих ее за худобу детей, от давящей, гнетущей реальности двадцать четвёртого сектора.
Прочное, металлизированное стекло шло вдоль всего борта станции. Некая прихоть инженера-архитектора, позволившая высшим и низшим уровням в равной степени наслаждаться видом на Поток.
Станцию ХХ-49 построили в редком, практически уникальном месте - на схождении двух Потоков. Один вёл из Атены, столицы содружества, к окраинам обитаемого сектора, другой кривой линией огибал отдаленные планеты, в том числе некоторые особо комфортные для проживания, так называемые курортные. Лайнеры, везущие отпускников из столицы на отдых, перестраивались между потоками, и заходили на станцию для мелкого ремонта, дозаправки, или просто передохнуть.
Не все люди выдерживали долгий срок пребывания в изнанке Вселенной. Кого-то тошнило, кто-то падал в обморок, а особо чувствительные сходили с ума. К счастью, последних было крайне мало, где-то один на миллиард, и их очень скоро научились выявлять. Для их собственного блага им запрещались межзвездные перелеты.
Вот уже двести лет перед полетом все, отправляющиеся в Поток впервые, в обязательном порядке проходили тестирование. С тех пор случаи непоправимого ущерба здоровью свелись к нулю.