— Так значит, Тесей и правда рассчитывает одолеть это чудовище?
— Говорят, да. Он даже взял с собой два паруса — белый и черный. В случае победы Тесей обещал прийти под белым парусом, чтобы возвестить всех о своей победе.
— Отважный юноша… Жаль, что он погибнет.
— Кто знает планы Богов? Ты слышал, что во время путешествия в Афины, Тесей одолел нескольких кровожадных разбойников. А ведь эти бандиты держали в ужасе всю округу!
— Да ну?
— Точно тебе говорю! Я сам слышал, что…
— Бриг, — тихо позвала Кэролайн, и Эмили пришлось оторваться от подслушивания чужого разговора. — Ревность не гложет?
Кэролайн кивнула куда-то в сторону, и Эмили прищурилась, пытаясь понять, о чем идет речь.
Она не сразу разглядела Уолта, сидящего поодаль от них. С ним она еще в самом начале ужина обменялась молчаливыми взглядами. В глазах друга Эмили сразу уловила облегчение от того, что с ней все в порядке, а сама операция продвигается в нужном русле. После этого Эмили на какое-то время позабыла об Уолте, сосредоточившись на ближайших соседях по столу. Поэтому Эмили не сразу поняла, на что намекает Кэролайн. Понадобилась пару минут, прежде чем она сообразила что имеет в виду ее напарница. Медея кидала многозначительные взгляды на Уолта. Казалось, еще немного и ее жгучие черные глаза, ярко сиявшие из-за жирно нанесенной подводки, прожгут его лоб насквозь. Ее друг явно нервничал от такого пристального внимания и старался его игнорировать, но безуспешно. Медея действительно была редкой красавицей с оливковой кожей, правильными чертами лица, большими глазами — омутами и длинными темными волосами, в которые были вплетены золотые нити, струящиеся по всей длине локонов и обрамляющие голову на манер короны. В хитоне из дорогой ткани Медея держалась с достоинством истинной царицы, и возраст только придавал перчинку ее красоте. Да и не выглядела Медея на свои годы, которых, если Эмили не путала, набежало не так уж много — чуть больше тридцати. А вот Эгей с обильной сединой в волосах, усталостью в глазах и обрюзгшим телом смотрелся на фоне своей жены стариком.
Эмили нахмурилась, но дело было не в ревности. Ее беспокоил интерес Медеи — опытной интриганки, снискавшей славу колдуньи. Хорошо, если дело только в расшалившихся гормонах и игривом настроении царицы. А что если за этим стоит нечто большее? Пока Эмили судорожно вспоминала, доходили ли до ее ушей какие-нибудь слухи о легкомысленном поведении жены Эгея, сама Медея, шепнув что-то мужу, медленно встала из-за стола и, одаривая гостей мимолётными улыбками, не спеша покинула зал.