– Я никуда не уйду, – фыркнула я. – Я с вещами приехала, – про собаку я предусмотрительно умолчала. У них тут с животными совсем плохо.
Лёня зевнул.
– Если отодвинешься от меня, я все равно проснусь, – он улегся поудобнее, обнял меня и вновь уткнулся лицом в мой живот. Ну, и как мне теперь спать? Сидя? – Если ты приехала, то я тебя уже не отпущу, – услышала едва слышное бормотание.
– Не отпускай сколько влезет, – проворчала я и съехала вниз по подушке, тоже укладываясь удобнее. Теперь его лицо оказалось у моей груди. Клыков осторожно потерся носом о мою кожу и, не встретив сопротивления, еще и руки на меня наложил. – Тебе нужно отдохнуть, – стукнула по шаловливым рукам.
Лёня вздохнул и… покраснел. Удивительно, что в наше время кого-то смущают такие вещи. Но руки убрал. Просто прижался колючей щекой и затих. Я же больше не смогла уснуть. Если отодвинуть романтику и все остальное, то у нас намечалась огромная проблема. Клыков явно настроен не выпускать меня не только из поля своей видимости, но и вообще из рук. Это создавало, как минимум неудобства. Леонида нужно будет как-то кормить, мыть, приводить в порядок. А как это сделать, если я без него даже в туалет сходить не смогу? Клавку попросить помочь? Или самой попробовать справиться? Вообще-то мне бы еще с Пушистиком погулять…
Пока я пыталась придумать, как все сделать самой, в спальню заглянула Клавка. Осмотрев композицию из прижавшихся друг к другу тел на кровати, она покачала головой, подхватила перепуганного Пушистика под живот и вышла. Вернулась через полчаса. Мой терьер выглядел ошалелым, но спокойным.
– Я его выгуляла и покормила, – шепнула Клавдия.
Затем она притащила из гостиной диванную подушку и устроила на ней моего питомца. Еще минут через пятнадцать она принесла две кружки отвара.
– Алка от своего домового передала, – сообщила Клавдия, поставила кружки на тумбочку и ретировалась. Надо думать, надолго.
Все это время Лёня спал и даже ни разу не пошевелился. Не знаю, как это работает, но выглядел он сейчас уже намного лучше, чем вчера. Потом нужно будет спросить у Алисы, что как эта зацикленность на паре оборотней вообще проявляется, кроме панического желания постоянно держать при себе свою женщину. Или это только у меня такой?
В следующий раз Лёня проснулся, когда я поняла, что больше не могу терпеть, если не посещу уборную. У всего есть предел, и у моего организма тоже. Но стоило мне сделать дела и вымыть руки, как за дверью я услышала жуткий грохот. А когда выскочила за дверь, то увидела валяющегося на полу Клыкова, который падая, прогремел всеми своими костями.