А меня как волной обдало. Приятной такой. Неужели я до такой степени могу быть кому-то нужна? Наверное, нужна. Не может же он ТАКОЕ сыграть, я это точно знаю.
Кормить своего мужика с ложечки тоже оказалось приятным делом. Теперь я понимаю, почему там, в горах, он постоянно пытался меня покормить. Оказывается, это позволяет проявить свою заботу по отношению к тому, кто дорог.
После трапезы Лёня снова спать отказался. Просто лежал, смотрел на меня и гладил руками везде, куда только мог дотянуться.
– А картину ты зачем так поставил? – Спросила я, размышляя над тем, что же делать дальше.
– Чтобы с ума не сойти, – дернул он плечом, залез рукой под подушку и достал оттуда мою перчатку, которую я черти где забыла. – Так было чуточку легче, – пробормотал он.
Я кивнула, принимая ответ.
– Ладно. Но шторы я поменяю, не нравятся мне эти занавески, – принялась рассуждать я. – И вообще, мне нужна отдельная комната. Буду там творить и вытворять. Да, ты еще говорил, что вам учитель рисования требуется…
– Так ты останешься? – Лёня приподнялся на локте и странно посмотрел на меня.
– Я же сказала, что остаюсь, – я даже не поняла, о чем он говорит. – И раз уж я решила жить здесь, то нужно кое-что поменять под себя. Ты не против?
– Нет, – он резко мотнул головой, – все, что захочешь.
Я улыбнулась, но тут же задалась другим вопросом.
– Интересно, можно ли вернуть Иннофунтия к нам? Или он так обиделся, что не захочет больше иметь со мной никаких дел?
– Нужно поговорить с Алкой, она у нас эти вопросы решает, – посоветовал Клыков.
– Нужно, – вздохнула я. – Может быть ты еще чего-то хочешь? Там на кухне много еды…
– Не хочу есть. Но… вот помыться я бы хотел.
Помыться вышло только на следующий день, когда к нам принесло Лохматова и он помог мне перетащить моего больного мужика в ванную. Более того, подождал, пока я помою его, и забрал обратно в уже перестеленную чистым бельем кровать. Ни мне, ни Лёне и слова не было сказано, но у меня была одна просьба.
– Клавку сильно не ругайте. Она из-за меня поехала, – попросила я главного оборотня, поймав его в дверях.
– Она нарушила приказ, – резко высказался Лохматов.
– Она спасала жизнь Лёне, – парировала я. – И мне тоже. И вообще, я Верке пожалуюсь, если Клаве будет плохо, – да, у меня тоже есть козырь в рукаве.
Оборотень скрипнул зубами, но кивнул и быстро вышел из комнаты.
– Зря ты его так, – выдохнул с кровати Клыков. Все же мытье далось ему нелегко. – У него тоже приказ. И если каждый начнет делать то, что ему хочется…
– То все будут куда счастливее. И вообще, иногда отступление отправил бывает жизненно необходимо. И раз уж я здесь, то буду вас всех перевоспитывать, – прищурилась я и села на кровать так, чтобы Лёня смог до меня дотянуться. – Это не меня с вами заперли, а вас со мной. Смиритесь.