Кажется, зря я глаза открыла, меня начало тут же мутить.
– Тазик, – выдохнула, понимая, что до туалета просто не дойду. У меня все тело дрожало.
Почувствовала, что Леонид отстранился и через несколько секунд что-то поставил на пол. Так быстро принес? Или держал наготове, видя мое состояние? Я свесилась с кровати (не помню, как на ней очутилась) и меня начало рвать. Я думала, что мой надзиратель сбежит. Мужчины же не переносят женщин в нездоровом состоянии. Но он удивил меня, забрав и держа мои волосы так, чтобы они не испачкались. Боже, что ж так плохо-то?
Через пару минут спазмы прекратились, и я устало развалилась на кровати. Леонид забрал тазик и ушел из комнаты. Через какое-то время вернулся.
– Тебе нужно выпить отвар, – тихо сказал он, – после него полегчает.
Я кивнула, но даже не сделала попытки подняться. Оказывается, мне и не нужно было напрягаться. Мужчина осторожно сгреб меня с кровати, сел на нее, а меня посадил на свои колени, уложив голову на свое плечо. Я неосознанно потерлась щекой о его кожу. Кожу!?! Он что, голый?
– Пей, – моих губ коснулся край кружки.
Я послушно сделала глоток. Потом еще один. Отстранилась, переживая небольшое головокружение. Как только стало легче, вернулась к отвару. Едва моя кружка опустела, Леонид убрал ее в сторону, но моего положения не менял. Видимо боялся, что снова вырвет.
– Ты голый? – Спросила я, не имея никаких сил, чтобы даже просто посмотреть.
– До пояса. Разделся, когда тебя знобить начало. У меня температура тела выше твоей. Лучше, когда кожа к коже, – в его голосе послышалось смущение.
Тут до меня стало кое-что доходить. Я подняла руку и провела ей по своему телу. На мне осталась только бельевая майка, едва прикрывающая грудь, и трусы (слава богу, приличные).
– Ты меня раздел, – обвинительно сказала я ему куда-то в подмышку, которая мне почему-то дарила спокойствие и умиротворение. У меня даже появилось желание спрятаться туда от этого жестокого мира. Странное желание.
– В лечебных целях. Тебе было плохо. – Он взял со спинки кровати плед и накрыл меня им, так же удерживая меня, чтобы я не упала. – Я никогда не воспользуюсь твоим состоянием.
У меня в голове появились нехорошие ассоциации.
– Тебе тоже женщины не нравятся? – Не знаю, зачем я задала этот вопрос. Наверное, мозг совсем отключался.
– Мне нравишься ты. И я подожду, когда ты выздоровеешь, – пообещал он.
Ох, уж эти сказки! Ох, уж эти сказочники! Но мне почему-то стало легче от его слов. Может быть, мне просто понравился его голос. Низкий, грудной, успокаивающий. И когда он говорит, мое ухо чувствует вибрацию его тела. Хорошо.