Я недоверчиво фыркнула.
– Может быть, мне не захочется жить в Березкино, тогда вопрос отпадет сам собой, – предположила я.
– Может быть, – кивнул он, не сводя с меня лукавого взгляда. – Но, если бы ты рассмотрела эту возможность…
– Я подумаю, – помрачнела я.
Клыков кивнул и оставил меня в покое. Видимо понял, что в некоторых вопросах уговаривать меня бесполезно. Однако, из комнаты он не вышел. На самом деле я заметила, что он весьма редко покидал мою спальню, пока я находилась в ней. Ветки ивы лежали в углу аккуратной кучкой, рядом стоял недоплетенный короб. Остальные он приспособил для хранения продуктов и разного рода утвари. Теперь на кухне было более аутентично, нежели раньше. Теперь было видно, что это хижина со своим характером… в виде плетеных коробов. Эх, мне бы такие в квартиру, которая до сих пор оставалась какой-то безликой. Я, наверное, поэтому там повсюду оставляла свои рисунки, чтобы привнести хоть чуточку индивидуальности в стандартный интерьер. Все же дизайнер из меня совсем никакой. Руками я почти ничего не умею делать. Непонятно, как до таких лет дожила…
– Хочу помыться, решила я, когда поняла, что Леонид уже минут десять просто стоит и смотрит на меня. – Одна, – добавила, понимая, что мне нужно кое-что обдумать.
– Хорошо, – Леонид легко поднял меня на руки и понес в природную умывальню.
«Утопиться что ли?» – пронеслось в голове.
Клыков резко затормозил и со странным выражением лица уставился на меня. Потом каждая его мышца закаменела, и он негромко позвал:
– Иннофунтий!
– Чаво? – Раздался рядом с нами голос секунд через пять.
– Глянь ее, – Леонид вытянул руки, приблизив к домовому.
– От ить, бешенная сорока! – Заскрипел дух через минуту. Все это время я послушно сидела на руках и удивлялась происходящему. – Наветы… И на кровь, и по-всякому. И бабка нашептала, и мертвой водой извести пытались, и землей могильной… Кто ж это тебя так не любит, что сам руки марать не хотел, а вот другими способами…? И кто ж тебя так любит, что намоленная ты, едва ли не на святую? Иначе давно бы со свету сжили.
– Прочитаешь кто? – Напряженным голосом спросил Клыков, стараясь не шевелить меня.
– Ох, тяжко это. Мало видно. Не своими руками жар гребет, – я почувствовала легкую подкожную щекотку. – А ежели вот так?
Моя ладонь раскрылась и по ней черканули чем-то острым.
– Ой, – я увидела, как на руке проступает кровь. Но не красная, а какая-то черно-лиловая что ли. – Что это? – Задрожала в ужасе. И эта гадость во мне?
– Не двигайся. Мы это все уберем. Сейчас активировался маячок на смерть, поэтому я и почувствовал…, – Леонид вздохнул, поняв, что мне от его россказней ни черта не легче. Во мне черная гадость вместо крови. – Сейчас только отследим вредителя, и Хозяин его с радостью грохнет.