— Пап, прости меня. Я такая дура! — всхлипываю, размазывая по щекам слезы. — Это же все из-за меня… Если бы не я, ты бы никуда не поехал!
— Ты молодая еще, все в молодости совершают ошибки, а как иначе. Главное, вовремя осознать. Не плачь, ну, чего ты, — гладит меня по руке, а я рыдаю все сильнее.
Это не блокбастер по телевизору — это реальная жизнь. В моего отца стреляли! Человек, которого, как мне казалось, я люблю больше жизни…
Хотя почему «казалось», я и сейчас его люблю. Но я не смогу простить его за то, что он сделал! Чтобы там не произошло у них на этой встрече — он не смел! Он мог уйти, ударить его в конце концов, но не применять оружие.
— Как это произошло? — цежу сквозь зубы, сжимая папину руку чуть сильнее. — Скажи мне, я хочу знать.
— Зачем тебе это? Не надо. Тебе же нельзя волноваться.
— Нет, надо! Говори!
— Ничего особенного — мы встретились, он сразу начал петушиться, и пока я пытался вывести его на разговор, он каким-то образом умудрился выхватить из кобуры мой пистолет. Я даже понять ничего не успел. Очнулся — гипс.
Он еще пытается шутить… Мой милый папа.
Слезы душат, я реву и реву, никак не могу остановиться.
— Его теперь посадят, да? — шмыгаю носом. — Хотя знаю, вопрос дурацкий…
— Он стрелял в прокурора, Мань, — вздыхает. — Намеренное нанесение тяжких… Сама понимаешь. Но хочу чтобы ты знала — у меня не было цели его сажать, я действительно ехал просто поговорить по-мужски. Он сам свою жизнь сломал. Сам!
Наверное, это самый ужасный день в моей жизни — сидеть на больничной койке единственного родного человека, потому что человек, которого ты любишь, пытался его убить.
Я все могу понять и оправдать, но такое… никогда.
Да и кто бы смог?
— Он сейчас в СИЗО? Я хочу с ним поговорить, — выходит на удивление твердо, даже слезы перестают литься. — Позвони туда, пусть нам дадут пятнадцать минут, больше мне не надо.
— Маш, ну зачем… Не рви сердце. Нет, я не позволю, ни к чему это.
— Мне надо поговорить с ним, папа! Посмотреть ему в глаза! Неужели ты не понимаешь? Я должна!
— Он хитрый и изворотливый слизняк, — выражение лица разительно меняется — я снова узнаю своего отца. — Если вы увидитесь, он тебе такого наговорит! Конечно, он постарается всеми правдами и неправдами себя выгородить. А ты еще такая наивная, плюс у тебя к нему чувства… Ты же ему поверишь. Ему, а не мне.
— Ну что ты такое говоришь! — не справившись с эмоциями, повышаю голос. — Он хотел тебя убить, а ты думаешь, я растаю, едва его увидев? Да, у меня есть к нему чувства, они так быстро не уйдут, но так же у меня есть мозги и я трезво осознаю, что сегодня произошло! Пятнадцать минут, не больше. Я должна выслушать его. Ты же понимаешь, что мы с ним не близкие родственники, без твоего содействия меня к нему ни за что не пустят, — переплетаю свои пальцы со слабыми папиным. — Пожалуйста.