Он кивает и, привалившись спиной к стене, заталкивает в рот спичку.
— Зачем? Что тебе от меня нужно?
— Мы не договорили вчера.
— Да не о чем нам с тобой говорить! Ты подсунул в мою сумку нож, которым наверняка ранил кого-то в толпе. Если не убил.
— Я говорил тебе — это не мой нож. И ранили им меня.
— Но… как это? Я не понимаю!
— Вчера, когда завязалась драка, я случайно оказался рядом, — ловит мой полный скепсиса взгляд, но продолжает стоять на своем. — Да, случайно. Представь себе, не все зло мира начинается с меня. Так вот, я вписался разнять малолетних придурков, рядом пасся Толстый — у меня с ним старые счеты. Пока перетирали, он достал откуда-то «перо». Я даже не сразу понял, что он меня оцарапал, дошло, когда кто-то заорал: «порезали». Толстый понял, что сейчас стекутся менты, пихнул нож в руки молокососу и съе… кхм, ушел, короче. И все, сопляк крайний. Классика.
— Хочешь сказать, что такой благородный, что решил прийти на выручку незнакомому пацану?
Взгляд напротив стал жестче, как и тон:
— Ты не знаешь, что такое тюрьма, цветочек, а я знаю. И не из рассказов папочки за чашкой чая с бергамотом. Вот такого как этот молокосос там бы с дерьмом сожрали. Посадить бы не посадили, конечно, но по психике знатно проехались. Затаскают. И меня в том числе. А мне светиться в ментовке сейчас никак. Есть на то свои причины.
— Так и знала, что ты о своей драгоценной шкуре в первую очередь позаботился, — попрекаю, но ему будто бы все равно.
— Можешь считать так, — пожимает плечом, — но я не мог спалиться с чужим ножом в кармане. Именно сейчас — не мог. Черт его знает, что на нем еще висит. Да и пацана подставлять… он же этого не делал.
— А этот твой Толстый, выходит, он останется безнаказанным? То есть уже завтра он точно так же может достать нож и порезать любого, кого вздумает?
— Ну, завтра — это вряд ли… Недели три точно не сможет. А там кто знает, может, и вообще.
В ужасе округляю глаза и всеми силами стараюсь не думать, что он имел в виду. А потом смотрю на сбитые костяшки его пальцев и фантазия услужливо дорисовывает картину, как именно этот мифический Толстый понес наказание. Заслуженное, наверное, но все равно…
Разборки, ножи, гоп-слэнг — все это от меня настолько далеко, словно космос. И вот я в гуще событий. В самом эпицентре. Именно в моей сумке лежало вчера холодное оружие.
Если он не врет, то, получается, в какой-то степени он… ну герой, что ли? Не допустил, чтобы пострадал невиновный. А с другой… Голова кругом.
— Если бы был хоть один шанс, что ты попадешь под раздачу, я бы так не поступил, — добавляет он вполне искренне, и я, честно, не знаю, что и думать.