Конечно, я не обязана ему верить и, вероятнее всего, он лжет, но… зачем он выслеживал меня сегодня? Неужели только для того, чтобы убедить в том, что он не совсем конченый? На человека, который оправдывается он совсем не похож. Не тот характер. Хотя много ли я его знаю… Судя по тому, что о нем говорят — исчадие ада во плоти, но общаясь с ним лично — он другой. Да, до чертиков мутный, но совсем не такой безжалостный ублюдок.
Какой же он настоящий? Может, вот это все сейчас — игра? А может, слухи чересчур раздуты…
Странно, но хоть я его и побаиваюсь, но ненавидеть… не получается.
— Как твоя рана? — киваю на его бок.
Он приподнимает толстовку, и первое, на что я смотрю — подтянутый пресс, затем выхватываю край непонятной татуировки, убегающей за ремень джинсов и только лишь потом замечаю рану. Действительно небольшую, но оценить объективно я не могу — мешает жар, плотным покрывалом облепивший щеки.
«У него есть татуировка, ТАМ» — вспомнились снова слова Маринки, и жар странным образом стремительно изменил место концентрации. Теперь он сосредоточился совсем не на лице, а прилично ниже…
Судя по лицу Кнута, он заметил мою бурную реакцию на стриптиз — губы растягиваются в кривой ухмылке.
— Больно, наверное… — снова киваю на порез.
— Ерунда, — к моему облегчению опускает толстовку. — На мне как на собаке.
Мнусь, не зная, как дальше поступить. Он сказал, что хотел, я его услышала, больше нам говорить не о чем… Но я почему-то не ухожу.
И это похоже на безумие. Это же Кнут! Я слышала о нем жуткие вещи, и то, что он плотно «сидит» на амфетаминах — самое незначительное. Были вещи гораздо, гораздо хуже, вплоть до того, что он избил кого-то так сильно, что человек скончался.
Какие-то две недели назад я и помыслить не могла о том, что буду стоять рядом с ним вот так — лицом к лицу, смотреть на него и испытывать при этом настолько противоречивые чувства. От убежать сломя голову, до… в мысли навязчиво пролезли эпизоды из сна, и я чувствую, как снова неумолимо краснею. И все это мне очень и очень не нравится. Ненавижу терять контроль над чем-то.
Неожиданно распахивается дверь и на нас ошарашенно смотрит женщина в серой униформе клининговой службы.
— Эй, а вы кто еще такие? Это служебное помещение! Я сейчас охрану позову.
— Служебное? — Кнут изумленно крутит головой, словно только заметив, где находится. — А я думал, это гальюн. Ну ладно, пойдем, Маш, дальше поищем. Хорошего дня, — хватает меня за руку и под недоуменный взгляд уборщицы уводит по коридору.
И все у него так просто. Проник, подкинул, вломился…