Про профессора Илая я вообще молчу. Я видела, как у этого фанатика горят глаза при сжигании ведьмы. Помогать мне он не стал бы. Даже если бы сомневался в том, что я виновата в ведьмовстве. Вон, так девушка во время охоты… ее даже не проверяли. Только подставляли. И сейчас я такая же подставная овечка на заклание. Куда там профессору проникнуться сочувствием?
Так что я почти уверена, что это не помощь.
С порывом избавиться от браслетов, ограничивающих мои способности, я справилась быстро. Не потому что я такая гениальная и контролирую свои эмоции. Нет. Просто я трусиха. Стоило представить, что меня поймают на срезании — и душа в пятки ушла. Вот что больше напоминало профессора Илая — подкинуть мне лезвие, чтобы поймать "ведьму" на попытке побега и, как того "требовали обстоятельства", убить на месте. А я сомневаюсь, что один на один выстою против магистра магии. А с ограничением силы — так вообще.
Так что лезвие припрятала и вела себя, как самая примерная заключенная в мире.
Жаль, по его отсутствующему выражению лица не получилось считать — то ли он недоволен таким исходом, то ли рассчитывал не на это. То ли вообще ни на что не рассчитывал, а я чего-то да не понимаю.
Честно говоря, я была уверена, что суд будет проходить в здании академии. Чтобы не заморачиваться с перевозкой ведьмы. Да и опять же — на улице не май-месяц. Да и в академии хватает достаточно больших аудиторий, чтобы вместить всех обязательных участников процесса и добрую сотню зевак бонусом.
Однако, мы все-таки собирались на улице.
Осеннее, а скоро и вовсе зимнее, небо затянуло серыми тучами. Назвать погоду пасмурной было бы почти правильно. Разве что было все-таки немного мрачнее. Такое чувство, что дождь уже лил в полную силу, но его отчего-то никто не видел и не ощущал. Может, это мое ведьминское восприятие. Словно природа готовилась оплакивать очередную бездарно загубленную жизнь. Порывы ветра поднимали полы моей мантии, а его холодные укусы оказались совершенно неприятны для моей кожи.
Отличный день, чтобы умереть. Мы, ведьмы, любим, когда стихия бушует. Природа имеет голос, и когда это голос кричит вместе с нами — мы счастливы.
Поначалу я не наблюдала никакой публики.
На улице была только я и четверо магов, которых выделили для моего сопровождения. Честное слово, такое чувство, что особо охотливым запретили меня пытать, и от нечего делать меня решили слегка приморозить.
Перед трибуной, на которой я стояла, расположили несколько десятков складных стульев. Вероятно, стоит ожидать, что в скором времени каждый из них окажется занят. Еще четыре кресла стояли по левую руку от меня, прямо на трибуне. Полагаю, там собираются сидеть обвинители.