-Да ну, я наверное ошиблась номером. Другому Святославу звякнула. Ты можешь все, дорогой сват, или испугался какого то уголовника? Тогда грош цена твоим звездам. - хмыкнула Тамара Игоревна.- Или хочешь, чтобы Васька узнал куда исчезла его суженая восемь лет назад. И кто чуть не угробил его сына? Хочешь?
- Я подумаю, что можно сделать,- прорычала трубка голосом дорогого родственника и в ухо женщины понеслись длинные гудки. Желание обладать внуком сводило с ума. Этот мальчик вырастет именно таким, каким должен был стать ее сын, не оправдавший ожиданий.
Тамара зашагала по покрытому легкой морозной коркой тротуару. Погода менялась, давно травмированное колено отдавалось тупой болью. Она зашла в детский мир, ходила между рядов, рассматривая каких то странных роботов на прилавках, конструкторы. Когда рос ее Васька таких игрушек не было. Тамара Игоревна выбрала самую большую коробку с робопсом и с наслаждением пошла в сторону кассы. Она была уверена – Святослав сдержит слово. Ее мальчик скоро будет рядом. Ее Васька, пахнущий молоком. Вихрастый и совершенно восхитительный. Сердце зашлось от любви, какой – то иррациональной, совершенно безумной, лишающей остатков совести и человечности.
*****
Ей было больно. Так больно, что в душе все переворачивалось. В душе мужчины, давно уже не чувствовавшего сочувствия. И эта чертова баба, которая приходила, он хотел ее убить. Растерзать за те слезы, что повисли на Светкиных ресницах.
- Она просто не ведает, что творит,- улыбнулась Светлана, увидев сжатые кулаки мужчины, закрывшей дверь в ее прошлое. Блаженная. - Знаешь, провожать былое не так уж и больно.
Тагир вышел на промозглую улицу. Позорно сбежал гоня воспоминания, соврал что ему до зарезу нужно в офис. Он уже и забыл, когда появлялся там. Дни летели со скоростью пули, с трудом прошивающей черную безнадегу. Вязли в паутине боли. Ее боли, которую он не мог анестезировать. Чувствовал полное бессилие. Впервые в жизни Беросов не знал, что ему делать.
Тепло машины немного привело в чувство, запах дорогой кожи защекотал ноздри, давая иллюзию нормальности.
Каринка выскочила ему на встречу с чашкой. Исходящей паром, словно только и ждала. Отвратительный аромат дурного кофе – ничего нового.
- Тагир... хм, Ромуальдович,- запнулась девка, не сводя глаз с шарфа, повязанного на его шее. Светка настояла, и он повелся. Скажи она напялить шапку и нос повязать платком, он не стал бы спорить. Сделал бы все, лишь бы не нервничал, только бы улыбалась. Как давно он не видел искр в любимых глазах. И сегодня этот чертов зеленый шарф повязала ему она, чуть касаясь ледяными пальцами его кожи. И он млел от этих легких движений. Млел. От трогательной заботы, от какого – то детского счастья, на уровне восторга.