Она повернулась ко мне:
— Очень я за тебя рада, Алешка. Такого мужика подобрать!.. А тот где, который с татухами?
— Ишь, как он тебе в душу-то запал, — усмехнулась я.
— «Запал»! Да напугал он меня тогда, вот и все, — вздохнула Лена и неловко всплеснула руками. — Ну, пора мне бабушку догонять. До свидания, что ли?
— До свидания, — кивнула я.
Чего уж я точно не ожидала от Ленки, так это объятий. Но она подалась ко мне и, обхватив крепко за плечи, прижала к себе. И даже голову мне на плечо положила.
— Ты что, Лен? Да не злюсь я…
Было что-то в ее порыве неуловимо странное. И я всмотрелась глубже. Ох, дурацкое состояние, когда видишь и чувствуешь то, не знаю что. Анатомию-то надо было в школе лучше учить, да кто ж знал…
— Ленка!.. — пробормотала я, не веря до конца тому, что обнаружил мой внутренний взгляд. — Ты что, беременна?!
Сестра отпрянула:
— Как ты узнала?! Я сама-то только вчера тест сделала… Откуда ты узнала?
— Да ниоткуда, — растерялась я, не зная, как объясниться. — Догадалась. Торкнуло что-то…
— «Торкнуло!» — хмыкнула Лена, нервно прижав ладонь к губам. Она всегда так делала в панике.
— Игорь?
Она развела руками:
— Ну а кто еще? Некому больше.
— Ты сказала ему?
Она кивнула со вздохом.
— И что?
— Перепугался, — криво усмехнулась она. — Но думает, что я не заметила. И ничего не сказал. В смысле ничего плохого не сказал.
— Лен, ну и что теперь?
— Так, все, забудь, — деловито отмахнулась она. — Это не трагедия, это жизнь и даже, если подумать, не так уж плохо. Мне ж тридцать скоро, пора…
— А?..
— Давай, сестричка, пока! Я побежала, а то бабушка заставит твоего рыбака снова наверх ее тащить…
Она решительно забросила длинный конец палантина через плечо, чмокнула меня в щеку и, забыв про лифт, побежала вниз по лестнице.
Когда я уснула, наконец, мне приснилось бурное норвежское море. Будто бы я стою на пустом пирсе, вокруг меня мяукают голодные кошки, а я смотрю вдаль и жду траулер, на котором Дайра должен вернуться с лова.
Но впереди только шторм, темнота и дождь, и мне тоскливо, одиноко и страшновато. Таких ощущений и наяву хватало, обидно еще и во сне все это переживать… Но, к счастью, я как только осознаю, что сплю, сразу же просыпаюсь. Когда снится что-то приятное, это так обидно, но сейчас оказалось очень даже кстати.
Норвежское море растворилось, осталась лишь моя постель в загородке да окно с полосатыми шторами. А кошки тем временем продолжали мяукать. Точнее, одна. Маська, собрав лапы в одну точку и с трудом удерживая равновесие, стояла на тонкой гипсокартонной перегородке прямо у меня над головой. Ее глаза отсвечивали тусклой зеленью, а поза говорила о том, что она вот-вот сиганет сверху прямо на меня.