— Ребенок пропал ночью, а звонок от похитителя поступил только днем, спустя двенадцать часов, когда уже весь город искал Павлика. Почему преступник ждал так долго? Ведь ему невыгодно допускать шумиху, если он хотел получить деньги.
Аккаржей задумался.
— Играет на нервах родителей?
— Возможно, — кивнул Яровой. — Тогда деньги ему не нужны, и это плохо. Он хочет внимания и ощущение полного контроля над жертвами.
— Пожалуй, — согласился следователь. — А что еще за странности?
— Странность в противоречии первому тезису. Если преступник помешан на контроле, то тогда представляется сомнительным, что он полагался на счастливый случай в том, что Павлик сам уйдет из лагеря и станет его жертвой.
Маленькие глазки Аккаржея сверкнули азартом.
— То есть вы думаете, что у преступника есть сообщник в лагере? Который выманил ребенка?
— Как я понял, причиной ухода стал всего лишь детский спор «на слабо». Едва ли можно подозревать кого-то из мальчишек в том, что они сообщники похитителя. Но я в любом случае хочу с ними увидеться и поговорить, как и с родителями Павлика. Мне нужно понять, каким он был, чем увлекался, чего боялся… И если похититель позвонит еще раз, я бы хотел прослушать запись разговора.
— Хорошо, — согласился Аккаржей, что-то обдумывая. — По профилю похитителя еще что-нибудь скажете?
Яровой поморщился. Его всегда раздражало, что кинематографические выдумки о работе психолога проникли в сознание не только обывателей, но и профессионалов.
— Профилирование обычно применяют для серийных преступников, — тактично заметил психолог. — Кроме того, в отечественной практике профилирование как таковое не институциализовано. Я бы назвал это скорее консультационной помощью правоохранительным органам со стороны психолога.
— Так, понятно с вами все, — помрачнел Аккаржей. — У вас есть что сказать и чем помочь еще?
— Шейный платок мальчика. Я не успел еще узнать всех деталей и поэтому могу ошибаться, но тем не менее…
— Его отдали на экспертизу, как только будет установлено, чья кровь, сможем…
— Не в этом дело. Как я понял, шейный платок — это знак отличия в том лагере пластунов, верно? Мальчик им дорожил. Потерять он его не мог, других следов крови вы не нашли, вернее, собака не нашла, значит, можно отбросить версию о том, что мальчик поранился и перевязал себе рану платком. Крови немного. Очень похоже на простую царапину, но тем не менее, платок остался на ветвях, на виду…
Аккаржей нетерпеливо переступил с ноги на ногу.
— Алексей Владимирович, к чему вы ведете?
— Платок желтый, — Яровой вздохнул, дивясь недогадливости следователя. — Ночью, в темноте, его прекрасно было видно издалека…