— Но…
— И приготовьте поесть. Идите-идите. Ник, а вы узнали то, что я просила?
— Нет.
— Так идите и узнавайте, нечего тут маячить. И вечером общий сбор в доме Светланы, жду всех. Кстати, вам есть куда пристроить сына? Вы же не захотите брать его с собой, верно? — снова выразительное шевеление бровями.
— Послушайте, я останусь здесь и дождусь…
— А кто это с вами?
Профессор церемонно представился. Марьяна разглядывала его со странным оценивающим выражением лица.
— Очень приятно, — ответила она. — Марьяна Стожар… журналистка. Отлично. На ловца и зверь бежит. Александр Сергеевич, вы не откажетесь дать мне интервью? Заодно перекусим. Тут есть кафетерий? Что-то я проголодалась.
— Богданчик может у меня остаться, — вылезла вперед любопытная Катя. — А я — Катерина Ворох, лучшая…
— Лучшая подруга Светы!.. — всплеснула руками Марьяна. — Я о вас столько слышала!..
— Правда?
— Да!
Она подтянула девушку к себе, что-то прошептала ей на ухо, вставая на цыпочки и едва доставая той до плеча. Света с изумлением наблюдала, как вытягивается лицо Кати, как загораются ее глаза.
— Поняла… — восхищенно прошептала Катя, оглядываясь на Свету и подмигивая. — Все ясно! Я в деле!..
— Тсс!..
— Что происходит? — не выдержала Света. — Что вы там шепчетесь?
— Света, вы почему еще здесь? Вам еще надо успеть приготовить нам ужин… Мы опять соберемся, часам к десяти, да…
Тут распахнулись двери, в приемный покой вышел врач. Все внимание обратилось к доктору.
— Жив? — хрипло спросил Балуев, подаваясь вперед.
Хирург кивнул.
— От удара образовалась гематома, отек мы сняли, но состояние тяжелое. Мальчик пока в медикаментозной коме. Следующие сутки будут решающими, — он задумался ненадолго и добавил, — молитесь, если верующие.
— Доктор, — протолкалась вперед Марьяна. — Проверьте ребенка на предмет радиации.
Тот изумленно воззрился на нее.
— Зачем?
— У меня есть подозрения, что его могли держать рядом с источником радиации, — с апломбом заявила она.
Профессор напомнил Марьяне старого, битого жизнью кота, в боевых шрамах, с надкушенным ухом и хищным блеском в глазах. Приятное разнообразие после птичьих жителей Богуслава.
— И о чем же вы хотели узнать, голубушка?
Марьяна подалась вперед, едва не задев локтем пустую тарелку.
— О кукле Самуся, разумеется.
Профессор Кривошей развел руками. Он так и не притронулся ни к кофе, ни к обветренному пирожному, которые заказал в больничном кафетерии.
— Увы, я бы и сам не отказался, чтоб кто-то поведал мне о ней…
— Но вы же на пресс-конференции упомянули, что эта бисова кукла может быть големом?