– Ритм не держит. Тоны глухие. Отмучивается.
– Я умираю? – безразлично спросила Стеша. Это испугало Белозерского.
– Не ты! Дитя… Плод!
– Слава богу! – выдохнула Стеша с облегчением.
– Тьфу ты, дура несчастная! – прикрикнула на неё Лариса Алексеевна, перекрестившись. Затем повернулась к углу с иконами и перекрестилась ещё раз. Уже более осмысленно, а не ритуально, как чаще всего крестятся, одновременно ещё и через левое плечо трижды сплюнув.
– Господи, прости её! – попросила она и отвесила красному углу поясной поклон.
– Лара, мне нужна водка. Объясни ей, как на осмотр…
– Да знает она! – с раздражением перебила Лариса.
Обработав руки, Белозерский произвёл внутреннее акушерское исследование, после чего снова обильно омыл их в водке.
– Поперечное положение плода, начавшаяся отслойка плаценты. Плодоразрушающая нужна моментально! Иначе – кровавый водопад.
Лариса Алексеевна кивнула, ей не надо было объяснять, что всё это значит.
– На диванчике не прооперируешь.
Хозяйка специфического заведения не выглядела напуганной, напротив, вид имела собранный и решительный.
– Саша, это – стол! – констатировала она твёрдо и властно, выкинув указующий перст на шедевр мебельного искусства из мастерских Абрамцево.
Белозерский колебался. Лариса понимала, что его пугает вовсе не мысль о том, что он осквернит работу выдающихся мастеров.
– Я помогу!
Подойдя к столу, она решительно смела с него все бумаги и приборы. Этот жест и торжественный грохот рухнувшего на пол мраморного письменного прибора отчего-то убедили Белозерского. На самом деле, конечно же, подруга взяла его на профессиональную гордость. Он почувствовал лёгкий укол в эго: ещё одна женщина решительней и опытней его. Это было невыносимо. Требовалось срочно доказать обратное. Не им, это бы ладно – себе!
– Что-то бабы взялись мною командовать! – проворчал он себе под нос. После чего взял несчастную проститутку на руки и отнёс на стол.
Тем временем по направлению к заведению Ларисы Алексеевны лёгким шагом шла не кто иная, как княгиня Данзайр собственной персоной. В мужском платье и так глубоко надвинув шляпу, что даже цветочница, к которой она подошла выбрать букет, поначалу одарила её самой обольстительной улыбкой «для мужчин». Вера Игнатьевна расхохоталась, и цветочница заимела вид настолько смущённый и нелепый, что получила сверхщедрую плату. Затем Вера подкралась в самой хулиганской манере к Авдею, стоявшему неподалёку от дверей в ожидании клиентов, и хлопнула его по широкой кучерской спине.
– Приметил, приметил я вас, барыня!
Авдей спокойно повернулся, и те, кто его знал, могли бы сказать, что он рад видеть княгиню. Или те, кто верят в то, что псы улыбаются, – и при этом улыбку не путают с оскалом.