– Здравствуй, Лара! – произнесла княгиня. – Я не могу понять, что ты испытываешь. Радость? Облегчение? Беспокойство?
– Всё сразу!
Приоткрыв дверь пошире, ровно настолько, чтобы втащить Веру в квартиру, она приказала девице:
– Ни для кого!
Лариса Алексеевна заперла дверь на замок, после чего дала волю чувствам. Она горячо обняла княгиню, приговаривая:
– Господи, Вера Игнатьевна! Верка, боже! Как я рада! Родная моя!
Княгиня обнимала хозяйку борделя не менее горячо.
– Лялька! Лариса Алексеевна!
– Девочка любимая!
– Лялька!
Наобнимавшись, они троекратно расцеловались. Вера, отодвинув подругу, спросила её:
– Ляля! А какого ты шепчешь?!
Вера всмотрелась в лицо Ларисы внимательней. Посуровела. Всунула ей букет – для неё и покупала, – и широким решительным мужским шагом пошла в комнаты. Лариса, прихватив юбки, побежала за ней.
– Вера Игнатьевна, я очень тебя прошу…
Белозерский как раз завершал контрольное акушерское исследование, когда в гостиную вошла Вера. Он ожидал увидеть кого угодно, от чёрта лысого до полицмейстера, но только не её.
– Княгиня!
Он уронил правую ногу Стеши и весь обратился навстречу Вере, протянув обе руки, причём ладонь правой по запястье была в крови и выделениях из родовых путей проститутки.
– Профессионал! – саркастически припечатала Вера Игнатьевна.
Его бросило в краску. Опростаться перед Ларой – ладно! Но перед женщиной, которую он собирался завоевать, прежде покорив мир!..
Он метнулся к Стеше, согнул ей ногу в колене, снова поворотился к Вере – нижняя конечность пациентки опять безвольно распрямилась. Вера в несколько мгновений оценила ситуацию, пока Белозерский вёл себя, как очумевший от радости цуцик, будь у него хвост, он бы отвалился сейчас.
– Княгиня! Я только о вас и думал! Сама судьба сводит нас!
Вера сняла пиджак, закатала рукава рубашки, кивнула Ларисе на графин с водкой.
– Обработать!
Пока Лариса поливала ей на руки, Вера ответила Белозерскому:
– Сама судьба, угу! Такая шутница! То на уличной бойне свидание устроит, то рандеву в борделе! А ты, калоша старая, – она гневно глянула на Ларису, – ты зачем мальчишку под монастырь подводишь?!
– Я не мальчишка! – выкрикнул Белозерский.
Но на него дамы не обращали внимания. Лариса ответила подруге. С горечью. С надрывом. С отчаянием. И с угрызениями совести.
– Вера Игнатьевна, а куда мне её?!
– В больницу!
– Верка, так зарезала она своего «кота»!
– Об этом в клинике голосить не обязательно. А если эта девка тут, у тебя, концы отдаст? То считай ты в этого юнца, – княгиня кивнула в сторону Белозерского, – собственноручно нож воткнула!