Вера села за стол, достала портсигар, Белозерский сделал движение встать и поухаживать, но она удивительно свойским жестом велела ему оставаться на месте и прикурила сама. Глубоко затянулась, выдохнула и только после этого заговорила.
– Неужто вы думаете, что мне тяжело подать чай собственноручно и что я получаю удовольствие, измываясь над увечным?
– О, нет, Вера Игнатьевна, я ничего не думаю…
– Мимика вас выдаёт, Николай Александрович. Вы не картёжник.
– Нет, не картёжник. Предпочитаю, само собой, не сорить деньгами, – шутливо отбил он подачу княгини и достал портсигар, пытаясь скрыть неловкость. – Вы позволите?
Вера красноречиво покосилась на свою сигарету.
– Вы осведомлены, Николай Александрович, что дамам в обществе курить неприлично?
Конечно, он был осведомлён. Равно как и о том, что дамы, даже самые великосветские, к примеру могущественная обер-гофмейстерина Мария Михайловна Голицына, – курят. Курила и сама императрица Александра Фёдоровна.
– Породистый сухарь Голицына обожает свои толстые папиросы, но этикет для неё превыше всего. Забавный случай был во время высочайшего посещения Киева. Дамское общество расположилось на палубе, напротив государыни сидела светлейшая княгиня Лопухина-Демидова, вздумала она раскурить папироску, тут и государыня расслабилась, достала портсигар. Обер-гофмейстерина подходит к Лопухиной, вынимает у неё изо рта папироску и швыряет за борт, и чеканит своим специфическим голосом: «Милый друг, ты забываешь, что курить в присутствии Её Величества нельзя!» Уж насколько Лопухина-Демидова вспыльчива и самолюбива, но сказать что-то Голицыной?! И государыня застыла, не зная, куда девать портсигар. Мария Михайловна оглядела обеих и ласково так, как ножницы по металлу, проскрежетала: «Я сама курю, как капрал… но нам, постаревшим при Дворе вельможам, надо пример подавать вам, молодым, слишком склонным к вольностям!»
– О, да! Имел я честь быть представленным Марии Михайловне! – оживился Белозерский-старший, обрадовавшись, что неловкая тема вроде как осталась позади. – При императрице не так страшно!
– На самом деле она не так свирепа, как кажется. Добрейшей души человек. Со временем Александра Фёдоровна разобралась и стала устраивать обер-гофмейстерине розыгрыши. Народ наш полагает, что государыня суха, высокомерна и совершенно лишена чувства юмора. Это не так. Она просто-напросто до крайности стеснительна. Очень долго привыкает к людям. Зато если проникается – то навсегда. Она сказала мне однажды: «Если друг, то друг навсегда, это моё правило». И я не знаю другого человека, который был бы настолько предан своим друзьям.