Произнося последнее, ординатор Белозерский слегка косил глазами, но бедолагу снова накрыл приступ кашля, так что он и не заметил.
– Я не утверждаю, что наш диагноз бесспорен! – сказала Вера врачам и студентам, когда они покинули палату. – Считайте, что мы идём на диагностическое вмешательство. Если повезёт – это окажется не опухоль. Или же не та опухоль, что мы предполагаем. В любом случае, мы даём человеку шанс. Не то, как вы сейчас полагаете, что у меня руки чешутся. Поверьте, я так начесала руки в Манчьжурии, что не дай вам господь никогда! А синдром начинающего хирурга у меня задолго до того прошёл. Я именно хирург, а не последовательница маркиза де Сада. Если же шанса нет и рак подтвердится, мы постараемся, насколько возможно, провести паллиативную операцию. В любом случае, мы не слишком укоротим ему жизнь. Надеюсь, я сумела выписать индульгенцию всем, кто в ней нуждался! – Вера Игнатьевна красноречиво посмотрела на ординаторов и студентов, отметив, что единственным, кто в индульгенции не нуждался, был Концевич. Она не стала присваивать этому обстоятельству знаков, но подобная характерологическая особенность никогда не нравилась ей в людях. Кто знает, может, человек умело маскирует свои чувства? Настолько умело, что ей стоит у него поучиться? Если она подменяла одни чувства другими и под суровостью чаще всего пряталась чуткость, то этот молодой человек или виртуозно научился имитировать равнодушие, или же был равнодушен на самом деле.
Больше этим днём Александр Николаевич с Верой Игнатьевной не пересекался. Он пригласил Дмитрия Петровича пройтись где-нибудь ввечеру, и тот неожиданно согласился. Чтобы не ставить товарища в неловкое положение, заведение Белозерский предпочёл попроще, но приличное и достойное. Но похоже, что и «Палкин» Концевич находил вызывающе дорогим.
– Красиво живёшь, Саша! Вот сколько здесь водка стоит?
– Какая разница, водка и водка! – отмахнулся Белозерский. – Митя, я позвал, я угощаю!
– А ты никогда не задумывался, что антуражную разницу можно тратить на благие дела?
– Ой, отец столько отдаёт на благотворительность, что… – он напоролся на серьёзный проникновенный, но отчего-то почти дружеский взгляд Концевича, и ему захотелось сказать что-то прочувствованное и значительное. И даже прочувствовать и значить на самом деле. Хотя он и так сегодня ощущал себя значимо, ибо провернул важное дело. – Дмитрий Петрович, я понимаю: жизнь требует от меня чего-то большего, чем просто работа, чем сохранение капиталов отца… Но для меня работа не просто работа, а дело всей моей жизни. Равнозначным может стать любовь…