Вера Игнатьевна покинула кабинет Хохлова. Ординаторы и студенты не ринулись за ней, что лишний раз наглядно подтверждало вред двоевластия. Профессор остался один на один с ними, и без того раздавленный, теперь ещё и растерянный. Повисла гнетущая тишина, во время которой ни стар ни млад не смел поднять глаза.
Вера знала, что профессор рано или поздно уступит её напору. Но у неё не было ни времени, ни желания ждать «поздно». К тому же специально она ничего не делала. Самая простая манипуляция- прямая. Её и манипуляцией-то нельзя назвать. Поэтому вовсе не в рефлексию она была погружена, расхаживая по заднему двору, размахивая папиросой. Ася вешала бельё, и сестре милосердия казалось, что суровая Вера Игнатьевна за ней пристально наблюдает. Это было не так.
Княгиню волновали ритмичные движения сестры милосердия: вниз, в корзину за бельём, вверх, повесить, расправить, прищепить. Ещё раз. И снова. Странным образом ряд простейших монотонных действий был прочно сочленён с ручным кузнечным мехом, который починял госпитальный извозчик. Ася совершала простую последовательность однообразных действий – на глаза опять попадался кузнечный мех, и так снова и опять под монотонную ходьбу Веры и определённый ритм: затяжка – выдохнуть дым.
– Готово, зараза! Не травит! Я ж сам Клюкву кую, я знатный коваль…
У княгини идея окончательно оформилась.
– Иван Ильич, нужна ваша помощь!
– Это завсегда! Для того мы здесь и поставлены! – с чувством собственного достоинства изрёк он.
– Возможно немного усовершенствовать этот инструмент? Я набросаю чертёж.
– А пройдёмте ко мне до кабинета! – Иван Ильич указал на конюшню, и Вера Игнатьевна, выбросив окурок, последовала за ним с тем же простецким обаянием, которое так роднило её с обоими Белозерскими, отцом и сыном.
Ася перестала механически развешивать простыни и уставилась вслед уходящей парочке. В её маленьком мирке княгини не ходили по конюшням с извозчиками, что-то обсуждая, жестикулируя и смеясь. У Анны Львовны промелькнула нехорошая мыслишка что, будь она княгиней или занимай соответствующее положение в обществе, она бы ни за что не стала так запросто вести себя с теми, кто ниже рангом. Не зря же в народе говорится, мол, каждый сверчок знай свой шесток! Милая Ася даже не сочла подобный помысел нехорошим.
Объяснив Ивану Ильичу задачу и в очередной раз поразившись тому, насколько достоверен инженерный склад ума у простого мужика, Вера Игнатьевна отправилась в прозекторскую. Ординаторы и студенты потрусили за ней. Алексей Фёдорович изрядно выпустил на них пар, после чего велел беспрекословно подчиняться Вере Игнатьевне.