Фельдшер и госпитальный извозчик с помощью дворника уложили женщину на носилки.
– Татьяна Васильева. Уж такая здоровая, что не каждый мужик! – пояснял дворник, сопровождая носилки до госпитальной кареты. – По сто раз на дню туда-сюда носится. Затемно встаёт, за полночь ложится. Как господ гимназистов горячим завтраком накормит, так барина пора на службу справлять. Бежит за горячими булками и утрешней газетой. Как раз в это время. Барин, поди, недовольный!
– Где же её хозяева?
К процессии подбежала девчонка лет десяти с газетами и бумажным пакетом с булками, надо полагать. Уж очень аппетитный запах.
– Ужо меня послали. Бегу, не то выпорют.
– Как так выпорют? – спросил Кравченко.
– Известно как. Ремнём!
– Чего ж они не спустились, как Татьяна их не вернулась?
– Так они кричат, что она пошла дочерь свою убогую искать, та день тому пропала. И что уволят они её, потому как добра не помнит.
– Какую дочерь убогую? – вскинулся Иван Ильич, цепко оглядев Татьяну Васильеву.
– Юродивую, блаженную, на голову слабую! Она и говорить-то не умела, мычала. Огромная, как квашня. Куда такая потеряться могла, мы уж всё кругом оббегали. Как сквозь землю провалилась! Никто и не видел, расспрашивали. Такую как не заметить? Горе-то, горе какое! – и девчонка, жизнерадостно выкрикнув положенную формулу, понеслась «к господам» на всех парах.
Иван Ильич помрачнел. Но темы не коснулся. Сказал лишь:
– Тебе, вишь, Сергеич, руки не отломит носилки таскать. Ты, чай, дворянин и с должностями был. А барину с третьего этажа до собственной прислуги во двор выйти – спина переломится.
– Скверными и простые люди бывают, не обобщай, Иван Ильич.
– И то верно.
– Всякие всякими бывают, – покачал головой дворник. – Но таких гадов, как Аврутовы, у которых она служит, ещё поискать. Особливо сынок их старшой! Уж такая говна! – добавил он, помогая устроить носилки в карету.
Алексей Фёдорович уже, разумеется, был осведомлён о произошедшей материнской смерти и уникальном явлении на свет божий сиамских близнецов, тоже почивших. Где жизнь, там и смерть. Ничего с этим не поделаешь. С утра пораньше к нему явился студент Астахов с прошением дать ему направление на теоретическую кафедру после прохождения полулекарского экзамена. Профессор решил поуговаривать талантливейшего молодого человека остаться и потому на утренний обход не пошёл. Или он решил поуговаривать студента, чтобы не пойти на обход.
Вера Игнатьевна крепко забирала клинику в свои руки. И была права. Он не хотел ей мешать. Но и отпустить сразу не мог. Так бывает, когда дитя отлично плавает или ездит на велосипеде и не нуждается в твоей помощи. И не просто не нуждается, а куда лучший пловец или велосипедист. Но ты сидишь на берегу и смотришь, смотришь. Или бежишь по дорожке, хотя колёса крутятся уже далеко-далеко от тебя и дитя скрывается из виду. Но сердце болит, не накрыло бы волной. Но душа ноет: не упало бы дитя, летя с крутого пригорка.