Княгиня поставила колбу на горелку.
– Пусть сильнее грянет запах. Пути, Саша, прокладываются совместными усилиями. Сперва по кажущемуся неприступным склону идёт упрямый ослик вроде Каде. Или Бунзена. Или Эрлиха. Ты же знаешь, как выясняют, где сооружать горную дорогу?
Александр кивнул.
– И поскольку уже далеко не один очень умный и невероятно упрямый ослик экспериментировал с соединениями мышьяка, нам с тобой, как разумным внимательным инженерам, необходимо следовать по их стопам. Сейчас наше варево прокипит, и мы получим то, что Пауль называет препаратом «шестьсот шесть».
– Почему «шестьсот шесть»?
– Догадайся!
– Если о дьявольском смраде, то стоило бы называть препаратом «шестьсот шестьдесят шесть»!
– Всё бы тебе поэзия. Это номер наконец-то эффективного при лечении сифилиса мышьякосодержащего соединения, синтезированного и опробованного Эрлихом. Если у Пауля получится – он откроет новую эру в лечении не только сифилиса, но и в избавлении человечества от всех известных инфекций.
Жидкость в колбе закипела, и даже принюхавшиеся уже экспериментаторы рефлекторно сморщили носы.
– Все что-то созидают! Открывают новые эры! И только я!..
– Шестьсот пять!
– Что «шестьсот пять»?
– Умный упрямый ослик шестьсот пять раз пытался пробраться неприступными тропами. Пока не нашёл шестьсот шестую – ведущую к победе над бледной трепонемой. И все эти шестьсот пять препаратов были опробованы на больных! Саша, ничего в этой жизни нельзя взять нахрапом.
Белозерский прикрыл нос рукавом.
– Все предыдущие шестьсот пять так благоухали? У меня сейчас вытекут глаза!
Раздался деликатный стук, и, не дожидаясь разрешения, в лабораторию вошёл Николай Александрович Белозерский собственной персоной. Василий Андреевич отказался, разумеется, беспокоить. Раз приказано не беспокоить.
Обаятельная улыбка, заготовленная им для княгини, исчезла с его лица.
– Фу-фу! Смердение падшего ангела! Хрен да полынь, плюнь да покинь! Что вы тут творите, безумные?!
– Между прочим, Николай Александрович, мы вполне богоугодным делом заняты. А вы сатану поминаете! – рассмеялась Вера.
Зажав нос, Николай Александрович прогнусавил:
– К ужину сервировано. Вас ждём! Только это… вы проветрите тут, что ли. И…
– Мы халаты снимем и в столовую запах не принесём! – заверила его княгиня.
Ужин был великолепен, десерт – несравненен! Княгиня и старший Белозерский вели деловую беседу. Александру казалось, что сия беседа ведётся излишне жантильно.
– Вера Игнатьевна, рад, что вам пригодились мои скромные пометки.
– Николай Александрович, оставьте кокетство! Понятно, что мы с господином Кравченко как хозяйственники – полные профаны. Ваши «скромные пометки» я приняла как очень ценные указания.