– В этом нет ни малейших сомнений, княгиня! Вы – настоящая аристократка. В самом лучшем, основательно подзабытом смысле.
– Благодарю. Но мне достаточно быть человеком, не изменяющим себе.
– Я бы тоже отлично справился! – вдруг воскликнул обиженный Саша, про которого «взрослые» успели подзабыть.
– С чем? – со скепсисом уставился отец.
– С делом реконструкции клиники!
– Да?! И сколько же, позвольте поинтересоваться, нынче стоит кубометр леса, дражайший Александр Николаевич? – старший взял язвительную ноту. – Кирпич? Цемент? Каковы строительные расценки? Как обустроить современный фекалепровод? Что-почём?
– Будто это сложно узнать!
– Узнать не сложно. Но давно ли вы торговались, господин купец? – Николай Александрович приставил ладонь к уху, склонившись в сторону сына. – Ась? Не слышу! Что?… Никогда?! Я так и думал! Вы знаете, княгиня! – обратился он к Вере. – Александр Николаевич согласился на первую же цену, выставленную ему за мерседес! Каков нынче оклад ординатора университетской клиники? Ах, простите, господин Белозерский-младший – ординатор сверх штата. То есть на рулевое колесо от мерседеса будет год собирать, давая уроки английского детишкам мелких чиновников. Но он же их не даёт! Мерседес ему покупает батюшка! Так что вы правы, мой дорогой! Узнать несложно. Ещё проще накупить гнилого леса, негодных материалов, нанять подрядчика-вора! – Николай Александрович с тона саркастического скатывался в гневный. – Купите уж сразу мерседес для больничного гаража, а лучше три! И хоть трава не расти! Не говоря уже о том, что Вера Игнатьевна оказала нам честь первым сообщить, что в отношении выдающегося человека, незаслуженно оскорблённого, будет восстановлена справедливость, а вы не изволили заметить, будучи погружённым в свои мелкие честолюбивые мыслёнки. Вон из-за стола!
Горничная слилась со стеной. Василий Андреевич прикинулся столбом. Саша знал, что лучше выполнить распоряжение отца и не изображать обиженного. Тем более, опять допустил непростительную ошибку. Сам, и только сам! Уйти стоит как можно спокойней.
Он встал, сложил салфетку. Поклонился. Вышел, как ему показалось, достойно. Насколько это было вообще возможно в сложившейся ситуации. Когда тебя выкидывают из-за стола, как нагадившего щенка. И что самое ужасное: ты – нагадивший щенок.
– У вашего парня, Николай Александрович, удивительная акушерская интуиция! – сказала Вера, когда за Александром закрылись двери. – Я всегда полагала, что интуиция – суть опыт. А он не так опытен. У него дар. И невероятный хирургический талант милостью божьей. Не стоило его выставлять из-за стола как маленького. В особенности при мне.