. Василию Андреевичу и Саши хватило. Гимназия. Академия. Куда без латыни в лаборатории ассистировать?!
Александр Николаевич отправился в бордель. В дверях оного был встречен развесёлой девицей, радостно взвизгнувшей:
– Сашка! Как мы по тебе скучали!
Опрометчиво не заметив его тоски-печали. Он поклонился, заставив себя приветливо улыбнуться, – девка-то в чём виновата, кроме того что девка, – и понуро зашёл.
Лариса Алексеевна писала, когда он проскользнул к ней без доклада, чтобы не вызывать лишнего шума. Постучал по косяку:
– Лара, у тебя не заперто. Можно?
Она искренне ему обрадовалась, отложила письмо и поднялась навстречу. Они нежно обнялись. Александр поставил на стол пакет.
– С Верой Игнатьевной сочинили. Для Клёпы. Внутри бумажка, я расписал, как принимать. Начните сегодня же.
Лариса Алексеевна кивнула.
– Ты сядь, Саша, сядь! Я кофе сварю!
Он покорно уселся. Лариса Алексеевна только сейчас заметила, что её любимец уныл. Она материнским жестом взяла его за подбородок.
– Что случилось?
– Всё в порядке, Лара.
– Было бы в порядке – ты бы уже для девочек шампанского с пирожными заказывал!
– Пора взрослеть.
>1 Из воспоминаний Дениса Давыдова о Ермолове.
Лариса Алексеевна нахмурилась и укоризненной матушкой припечатала:
– Вера!
– При чём здесь Вера? Я не хочу больше бардака!
– Вера, Вера! Втюрился!
– И ничего я… Не втюрился, а полюбил! Какие вы… злые бабы! Что она, что ты! Что насчёт кофе? Собиралась варить, вот и вари! Дома мне кофе не досталось!
– Нет, я понимаю! – усмехнулась Лара. – Кто бы не втюрился! Кто уже, Саша, только ни втюривался! Такие, что!.. Но для вас, молодой человек, Вера – слишком крепкое зелье! Я говорю вам это, потому что люблю вас, как мать. Несмотря на то, что я горячо люблю Веру…
– Да-да! – перебил её Белозерский. – Мне уже говорили. И тебя люблю. И её люблю. А только не рифмуетесь!
У него был такой мрачный взгляд, какого Лара у него никогда не видела. Тяжёлый, тёмный, невыносимый мужской взгляд, который она видывала некогда у господина Покровского. Лара налила водки себе и Саше, чтобы сбросить наваждение.
– Расскажи мне про неё! – попросил Саша.
Лариса Алексеевна вздохнула. Подумав, что хуже не будет, чему быть, того не миновать, решила немного удовлетворить любопытство своего молодого друга. Возможно, кое-что его насторожит. Не слабоумный же он, в самом деле! Хотя!.. Он мужчина. Этим всё сказано.
– Вере было тринадцать, когда она пошла работать на фабрику в медсанчасть.
– Зачем?!
– Она влюбилась в друга отца, владельца этой фабрики, и хотела… Дьявол разберёт, что она хотела. Это же Вера! Другая бы на коленки почаще влезала да на детские балы звала. А эта к четырнадцати годам стала заправским фельдшером. Всё с новыми идеями к хозяину ходила. На правах дочки друга.