– Гони полтинник! Дальше не пойду!
– Чего так?
– Мамка не велела ходить! Я и не хожу. Точно там он! Я за полтинник надувать не буду.
– А за сколько будешь?
– За рубль! Серебром!
Вместо полтинника мальчишка-газетчик получил рубль серебром. Думал было скатать губу да отчураться, подумаешь! Но скоро холода, а на серебряный рубль можно доброй обувки справить и из зимы живым в весну выйти.
Вера спустилась в полуподвал. Малец прильнул к крохотному грязному окошку. Мальчишка был не из тех, кто позволяет себе привязываться к кому бы то ни было. Он был скорее как бездомный щенок-подросток, знавший только жестокость и бесприютность. Такому руку протянешь – тяпнет. Тем удивительнее было высказанное им с сожалением, которого никто из тех, кто его знал, не мог бы от него ожидать:
– Эх, хана тебе, тётенька! Здесь мою мамку и зарезали!
В трактире дым стоял коромыслом. Точнее, смрадный угар, слагавшийся из испарений давно немытых тел, большей частью нездоровых, а также дешёвого хлебного вина, отвратительного пива, и даже характерный запах кустарного опия можно было уловить. На заплёванном полу поскользнулся пьяный в стельку мелкий чиновник в истёртом форменном мундире морского ведомства, уронил фуражку и пытался поймать её, потому как посетители с гоготом принялись её гонять. Вера ловко приняла подачу, поймав фуражку на носок ботинка, и вручила бедолаге. Не поблагодарив, тот схватил головной убор и, натянув, поспешил на выход. Судя по маневрам, лоция заведения в рифах его сознания была похлеще Северной Двины.
Надо заметить, княгиня Данзайр была чужда сословных предрассудков вовсе не из-за прогрессивных взглядов на «подлую буржуазию» или неизбежно вырождающихся потомственных аристократов. Это те, первые, «с топором под мостом», были витальные. Заниматься отъёмом чужих земель, устанавливать и укреплять там свою власть – это держит в тонусе. А в ряду поколений уже наблюдается упадок жизнеспособности, пассивность, вялость, застой. В том числе крови. Да, в рядах аристократии развелось слишком много кровных родственников. Впрочем, иная публика дешёвых трактиров тоже, по всей очевидности, продукт инбридинга, скрещивания близкородственных форм. Причина одна на всех: нажитое должно оставаться в роду, и не важно, две ли это худые коровы или двадцать два роскошных дворца. Собственность. Эфемерный по сути, но краеугольный по факту камень человеческой породы.
На Веру не обратили особого внимания. Щеголеватые молодые люди без средств были здесь не редкость. В задней комнате курили опий и шла игра. Щеголеватые молодые люди со средствами предпочитали заведения почище. Хотя, в отличие от публичных домов, это было вне закона.