– Андрей, ноги не от лошадей кривеют, они кривеют от рахита! – рассмеялась Вера.
– То хирургия, то поездом командовать! А то и вовсе – здрасьте, приехали! – политика.
– Поездом меня, положим, назначили командовать…
– Красивая, молодая, тебе бы в детстве…
Пришла очередь княгини перебить:
– Кстати, о детстве. Просьба есть.
Он уставился на неё с удивлением. Вера и просьба были куда несовместимее гения и злодейства. Ответил он сдержанно и учтиво, чтобы не ранить подругу, любая просьба для которой – уже рана, нанесённая самой себе:
– Вера, всё, что в моих силах и в моей власти!
– И в силах, и во власти. Андрей, вчерашнее… происшествие, где девчонка под пулю отца попала…
– Совсем распоясались, дьявол! – выкрикнул полицмейстер, сам не единожды отец. – Никакой управы! А ты…
– Ты уже всё знаешь, Андрей! Понятно, что мальчишка Белозерский сдал меня Хохлову, да тот и сам догадался, никто на такое с лёгочной аортой не решается, боятся, будто бездействие – вариант выбора. А уж Хохлову ты сам звонил, или Хохлов тебе, тут всё равно.
– Всё ваши партии!
– Перестань! Партия, к которой я принадлежу, ничего общего не имеет с этими… боевиками! – последнее было произнесено с таким неприкрытым презрением, что даже если Андрей Прокофьевич в каком-нибудь фантастическом выдуманном мире и подозревал бы причастность Веры к террору, то сейчас бы подозрения развеялись. Такое презрение не сыграть. К тому же Вера никогда не играла.
Он усмехнулся.
– Знаю-знаю, вы за исключительно конституционное решение всех вопросов.
– Именно! Так что оставь иронию. На месте стрельбы я оказалась совершенно случайно, хочешь – верь, хочешь – нет.
– Это ты умеешь.
– Девчонка собачку потеряла. Вели отнести Хохлову.
Вера поднялась, полицмейстер немедленно встал следом. Недоумение на его серьёзном красивом лице было очень забавно наблюдать.
– Какую собачку?
Вера улыбнулась.
– Плюшевую. Выронила. Сейчас наверняка страдает ещё и из-за этого, будто мало ей. А вы – взрослые мужчины при исполнении. Вам не понять. Вы забыли.
– Ты сколько с отцом не разговаривала?
– Это здесь при чём?! Как будто ты не знаешь! С четырнадцати лет, как и прежде. С тех самых пор, как из дому ушла. Сам считай, накинь два года с нашей с тобой последней встречи.
– С Покровским не виделась?
– Чёрт! Я не прошу тебя археологией заниматься! Я прошу отдать племяннице Хохлова её игрушку! Её детский мир и так разрушен! Не лишай её ещё и стража её младенчества! У тебя же у самого дочери. Или ими занимается исключительно Ольга, то есть в её случае верно сказать – никто?
– Я немедленно распоряжусь, – примирительно уверил полицмейстер, жалея, что задал глупые вопросы и разгорячил Веру. Эта в ответ рванёт похлеще снаряда.