Она направилась к двери.
– Не провожай. Хохлову обо мне не говори. Он кинется в муки совести, он уже в них тонет, к доктору не ходи, начнёт на службу звать. Себя под неприятности подведёт.
– Вот кабы ты не таким картонным голосом это говорила – поверил бы! Но в тебе же, Верка, гордыня лютует! Мол, сразу не взял – теперь и не надо!
– Не говори глупостей! И всегда рада тебя видеть, заходи запросто. Хотя ни у тебя, ни у Хохлова нет времени на то. Вы же государственные мужи на службе! А я пойду по своим бездельным бабьим делам.
Вера выскользнула из кабинета полицмейстера.
Спустя несколько часов, уже в простом мужском платье, с громоздким свёртком под мышкой, Вера Игнатьевна вернулась домой. Аромат в квартире стоял умопомрачительный! Георгий, ловко обвязанный кухонным полотенцем, стоял у плиты на табурете, Егорка справно выполнял обязанности поварёнка.
– Здравия желаю, Ваше высокоблагородие! Мы с Егором по хозяйству!
Вера села на табурет, прислонилась к стене и закрыла глаза. Давно в её доме не пахло так уютно. Никогда не пахло. Уют – это что-то давно забытое, из раннего детства, когда ещё не зазорно было маленькой княжне появляться в людской, вертеться на кухне. С тех пор Вере было уютно только на войне. Не по факту войны или беспросветного адского труда посреди людских страданий. Но иногда, нетерпеливо ожидая на ужин разогретых консервов, кто-то из персонала изобразит нетерпеливо бьющую копытом лошадь, и так ладно становилось, будто не на войне вы, а просто друг с другом.
– Тёть, что это у тебя?
Любознательный мальчишка подёргал большой, точнее длинный, пакет за бечёвку.
– Какая я тебе тётя, обалдуй! Вера Игнатьевна!
– Вера Игнатьева, что это у тебя?
– Не про твою честь. Георгий, я вдруг вспомнила, что с неделю что ли не ела горячего! Что там у тебя?
– Борщ!
– Где ты продукты взял?!
– Так я на рынок сгонял! – гордо объявил Егорка. – Знаешь, как я торговаться умею! Я помылся, отоспался, так на меня такой стих нашёл! Я сегодня тьму газет продал, да одному господинчику амишке записку занёс с букетом. Он мне денег на букет дал, а я, знаешь, как…
– Торговаться умеешь? – рассмеялась Вера. – Простите, забыла вам денег оставить.
– Не будем мы за бабий кошт жить! Мы ж мужики, обеспечивать должны!
Тут и Георгий не выдержал. Утерев слёзы, выступившие от хохота, он громогласно объявил:
– Всё готово, можно и дневку артели устроить! – он осёкся. – В смысле, я же помню, вы не брезгуете по-солдатски. Но может, вы желаете в столовой…
Вера улыбнулась. Встала, прислонила пакет к стене.
– Великий князь Константин Павлович Романов не брезговал. Потомок царственных Багратидов, князь Пётр – не брезговал. И я не из брезгунов. Ты вот что, Георгий… Как по батюшке?