– Запарились однако, – заметил Мазуров, поглазев на закрытые входы.
– Ну если бы твой ребенок там заблудился, ты бы тоже запарился.
Демид взглянул на меня, но снова ничего не сказал. Вообще, он стал каким-то молчаливым с того момента, как услышал рассказ о моем отце, а тут и вовсе погрузился в себя как будто.
Мы прошлись по пещерам, которые были в открытом доступе. В какой-то момент ходы заканчивались, и тоже были завалены, видимо, чтобы никто не плутал в лабиринте. Никаких надписей не обнаружили, ну в плане, которые могли бы быть нам интересны. Так-то их было полно, начиная от “Здесь был…” и заканчивая матерными стишками. Я прошлась фонарем по стенам и, ничего интересного не обнаружив, встала в стороне.
А вот Демид изучал все гораздо более тщательно. Клянусь, он задался целью исследовать каждый сантиметр стен. Хорошо, тут не все пещеры доступны, а то мы просидели бы вечность. Я тактично помалкивала, ну нравится человеку лазать в промозглых пещерах, пусть лазает, хотя на третьей мое терпение стало кончаться. Во-первых, холодно, во-вторых, скучно, в-третьих, непонятно, зачем. Когда я уже собралась обратиться к нему с язвительным вопросом, Демид тихо сказал:
– Есть.
Я отчего-то испугалась. Мурашки пробежали по телу, а сердце замерло.
– Что есть? – быстро приблизилась и присела рядом с ним на корточки.
Демид находился как раз рядом с заваленным поворотом. Он постучал ладонью по стене в самом ее низу, а потом посветил на этот участок. Я приблизилась, щурясь. А потом посмотрела на Мазурова.
– И что это?
– Это часть знака, – охотно пояснил он, – перевернутая пятиконечная звезда, заточенная в пятиугольник и круг.
– И что значит этот знак? – повернула я к Демиду лицо. Он дернул бровями и ответил:
– Это символ той самой группировки, что занимается опечатыванием демонов.
Я немного поглазела на Демида, потом еще на знак, и снова на Демида.
– И что это значит? – спросила в итоге.
– Это значит как минимум то, что я был прав, и события прошлого связаны с настоящим. Вопрос – как.
– Ты думаешь, моя мама могла быть связана с этими чокнутыми? – я отчего-то перешла на шепот, а еще почувствовала себя не в своей тарелке.
До этого момента все происходящее казалось ну если не глупостью, то несерьезным, а теперь темная пещера, промозглость, таинственные знаки на стенах… Мозг человека, видимо, так устроен, что может в один момент переключиться с одной программы на другую, хотя по факту вокруг ничего не изменилось.
Можно идти по лесу и наслаждаться природой, а потом подумать о маньяках и тут же почувствовать желание обернуться, ускорить шаг, выйти туда, где люди. Хотя маньяка никакого и нет вовсе, но мозг воспринимает даже мысль о нем как угрозу, от которой надо избавиться и активизирует под это тело и внимание.