Ему вдруг вспомнилось, как они с Немцем переходили заминированную полосу перед спасительной «зеленкой», тот все время повторял: «След в след, Макс, ступай четко в мой след». Теперь идти не за кем, самому придется прокладывать безопасный путь. А за ним след в след теперь пойдет Дина.
— Я не люблю вашу дочь, Игорь Константинович, — Максим старался казаться расслабленным, несмотря на зашкаливающее напряжение, вытягивающее нервы в струны. А сам неотрывно следил за безжизненно застывшим лицом.
— И не люби, — все так же внимательно глядя на него, сказал Бетховен, — на кой она сдалась, твоя любовь? Люби кого хочешь и куда хочешь, дело твое, только в сердце не пускай, лишнее это. Вспомни себя, когда ты ко мне за помощью пришел. Ты тогда пережил трагедию, но ты стал свободен, Максим, и я убежден, ты достиг всего только благодаря тому, что всегда был один. На тебя не было чем надавить, понимаешь, мальчик? Я всегда восхищался твоим умением держать в узде все свои хотелки, а здесь ты как с цепи сорвался. Я давно за тобой наблюдаю, ты с этой своей Диной как с ума сошел. Да, красивая девка, но таких, как она, полный город. От баб ничего, кроме проблем, не бывает, дети, вот смысл жизни. Баб может еще вагон быть, а дети всегда при тебе. Не надо любить Марго, будь ей мужем, одно дело делайте, детей она тебе нарожает, а сам имей кого хочешь, лишь бы она не знала.
Максим выслушал Бетховена, не шелохнувшись, лишь еще крепче вдавил руки в подлокотники. Он чувствовал, что не может позволить себе даже мизинцем шевельнуть. Одно движение, и бешеная ярость, разрывающая его изнутри, вырвется наружу, и этот полутруп, разглагольствующий о смерти его родителей и сестры, захлебнется собственной кровью.
Можно обойтись и без крови. Максим представил, как берет тощую шею в руки, он знает, куда следует надавить, чтобы этот полумертвый подонок закатил глаза, задергался и обмяк в его руках. Но это не решит проблему. Есть Марго, есть Михаль. Есть целая структура, которую он довольно плохо изучил и, чтобы разобраться в ней, нужно время. А времени у него больше нет.
— Ты, конечно, можешь отказаться, Максим, тебя никто не заставит. Михаль сватался к Марго еще тогда, три года назад, я знаю, что дочка моя ему не нужна, он метит на мое место. Михаль слаб, ему недостает твоей смекалки, он тактик, а ты стратег. Но ты должен понимать, что в таком случае не в моих интересах в дальнейшем удерживать следствие от доследования тех небольших дел, о которых мы с тобой оба хорошо знаем.
Максим сцепил пальцы перед собой и очень постарался, чтобы они не напряглись. Это уже прямой шантаж: не женишься на доченьке, даем ход всем делам, которые на тебя открывались. А там еще навешают своего и чужого, и сидеть тогда Максу пожизненно. Он выдержал паузу и проследил, чтобы голос звучал твердо и уверенно: