— Не слушай его, Дина.
— А кого мне слушать? — она повернулась к Тимуру, и тот тоже повернул к ней лицо. — Со мной больше никто не разговаривает.
— А ты уверена, что тебе нужна правда, Дина?
— Да.
— Ладно. Максиму предложили сделку, он отказывается от тебя, женится на Марго и становится во главе бетховенских плюс к нему переходит весь бизнес Чайковского. И он согласился. Я спросил, почему он не стал бороться, почему не попробовал увезти тебя и спрятать, пока здесь все не уляжется. Я бы сделал так, Дина, я бросил бы все и уехал, — Тимур замолчал.
— Он отказался, — ровным голосом продолжила Динка.
— Да, он отказался. Бетховенские — это деньги и власть, Макс всегда к этому стремился. Ты оказалась препятствием, вот и все. Возможно, он надеялся жениться на Марго, а с тобой продолжать встречаться, мне отвел роль ширмы. Здесь отказался я. И сказал, что соглашусь, если он отдаст тебя насовсем. Тогда я смогу надеяться, Дина, надеяться, что ты тоже меня полюбишь. Я хочу, чтобы ты была моей женой, а не числилась. И… — он спохватился и умолк.
— Договаривай, Тимур.
— Я спросил, как он сможет спать с Марго после тебя. Он дал понять, что это не мое дело, оно и правда не мое, но, честно говоря, у меня была мысль, что Макс просто хочет выиграть время, а жениться не станет.
— Ты ошибся?.. — Динка закрыла глаза, из-под ресниц снова потекли слезы, струйками стекая по подбородку.
— Да, я ошибся. Макс выставил свой дом на продажу, а сам уже живет в столице, у Марго.
Динка съежилась и вжалась в спинку скамейки. В голове проносились недавние кадры их такой недолгой, но ошеломительно счастливой совместной жизни в этом доме, и ей стало невыносимо жаль дом, словно он успел стать ее частью.
— У них свадьба через месяц, мы можем пожениться через неделю, Дина, если ты согласишься. Я бы хотел чем скорее, тем лучше.
— А Лана, Тимур? Зачем ее убили и кто? — Динка старалась заглушить вопросами ноющую боль, выгрызающую в сердце огромные, кровоточащие дыры.
— Да кто угодно, Дина. Лана в последнее время стала слишком много болтать, она давно перестала фильтровать, с кем, как и о чем можно говорить. Не обязательно это сделали, чтобы нагнуть Горца.
Слезы продолжали катиться, но тут к одной щеке прикоснулась теплая ладонь, затем к другой. Он вытирал ей слезы, а его губы уже настойчиво искали ее, чтобы осторожно захватить сначала одну, затем вторую, затем накрыть собой обе, но Динка остановила его, уперевшись рукой в грудь.
— Нет, Тимур, я не могу так быстро, прости. Может, и никогда не смогу.
— Сможешь, Дина, я знаю, я не сомневаюсь, что ты станешь моей, просто тебе нужно время, а я умею ждать.