предприятие даже в сегодняшней России - колхоз «Казьминский» в
Ставропольском крае, в две тысячи крестьянских дворов, председатель
которого, Герой Социалистического Труда Александр Алексеевич Шумский, реорганизовал свой колхоз именно так, как колхозы и следовало
организовывать во времена коллективизации.
К примеру, у полеводов (трактористов) «Казьминского» не было
никаких норм, которые определяли бы трудодни, и вся полученная ими на
полях колхоза продукция продавалась, подчеркну, продавалась правлению
колхоза или тому подразделению колхоза, которому она нужна. То есть
крестьянин был хозяином, поскольку именно хозяин получает весь доход от
реализации своей продукции, но этот крестьянин одновременно был и
членом колхоза, членом артели. И одно другому не мешало!
И колхоз Шумского - не единственный. В Дагестане, в селе Шукты
председателем Магометом Чартаевым колхоз начал реорганизовываться еще
в 1974 году. Незадолго до смерти Чартаева в 2001 году журналист сообщал:
«Вкратце схему работы в Шукты можно описать так. Есть правление
Союза
собственников-совладельцев,
которое
проводит
заключение
договоров на реализацию продукции, работ, услуг. Весь объем этих
договоров распределяется между исполнителями исключительно на
добровольной основе, причем они сами оценивают свои возможности, а не
обосновывают мнение начальства. В Союзе собственников-совладельцев нет
никаких нормативов заработной платы, норм выработки, расхода
материалов и тому подобных бюрократических цифирий. Каждый
работник находится на хозрасчете, то есть все необходимое для процесса
производства закупает или у поставщиков, или у отдела снабжения и
продает результаты своего труда либо далее по цепочке, либо правлению
143
Союза. Оно, в свою очередь, реализует продукцию за деньги, причем вся
выручка передается непосредственно производителям».
И здесь, заметьте, не председатель, не хозяин получает выручку, а
непосредственно
работники,
причем
она
движется
навстречу
технологическому потоку ( «продает результаты своего труда… далее по
цепочке»). Когда я разрабатывал свою теорию управления людьми, то о
Чартаеве ничего не знал, хотя он начал заниматься тем, что я назвал
делократизацией, лет за 10 до того, как я об этом задумался. То есть для
экономики эти методы настолько естественны, что для их внедрения не