Отечественной войне потерял всего 1 млн. солдат, т.е. одного человека на
100 человек взрослого населения. Я бы такого послал подальше. Если теряли
одного из 100, то почему не вернулись с войны мои дядья Трофим, Николай
и Иван? (Из шести дядьев трое погибли на фронте.) Почему был ранен мой
единственный вернувшийся с фронта дядя Илларион? Почему отец был
четыре раза ранен? Любые цифры о больших потерях легко проверить, никого не слушая, а просто на своей родне.
Репрессии 37-38 годов задели 1 млн. человек (1 из 100 взрослых), и
вполне естественно, что в моей обширной и не бедной крестьянской родне, которой не меньше 100 человек и которая не творила подлостей, чтобы
пролезть во власть, не было ни одного ни репрессированного, ни
раскулаченного. Но у моей бабушки, неродной мне по крови, был
родственник, который был дружен с нашей семьей и которого отец считал
дядей, а я, естественно, дедом. Так вот, его, старшего лейтенанта, в 1937 г.
арестовали, а в 1939 г. признали невиновным и восстановили в армии. То
есть, если рассматривать родню очень широко - в пределах 100 человек, - то
тогда действительно, есть подтверждение и событию, вероятность которого
равна 0,01 (одному случаю на 100 человек).
Но интересное дело с этим голодомором 33-го года. Пока я не поступил
в институт, я каждое лето жил у родни в одном из трех украинских сел (под
Днепропетровском, Кривым Рогом и возле Полтавской области) – тех, где и
30
происходил голодомор. В двух еще не было электричества, естественно, не
было телевизора. Поэтому было много разговоров о разных событиях и о
родне: кто кем мне приходится и приходился, и что с ними стало. О
голодных годах тоже говорили, и я с раннего детства помнил даты голодных
лет: 27-й, 33-й и 47-й.
Так, в 27-м голодном году отец ушёл в город и ему родичи помогли
устроиться на завод. Работы на заводе не было. Утром они на складе
переносили сталь с одного места на другое и сидели. На следующий день они
эту сталь возвращали на место. Но их кормили в заводской столовой, кормили очень скудно, но умереть не дали. А в связи с голодом 33-го года
ситуация, как я понял только сейчас, поразительная. Ни в моей сельской
родне по отцу, ни в моей сельской родне по матери, ни в моей сельской
родне по покойному отцу сводного брата нет ни одного, кто бы умер в голод
33-го года. Нет таких и в обширной родне моей жены, а она из Запорожской