Как договорились, Томас, прежде чем мы вернулись на корабли, показал нам милях в двух от Кабаньяса большой загон, куда местные жители на заре упрятали более трехсот свиней и с тысячу кур, а потом он привел нас в пещеру на самом берегу, и там мы обнаружили склад сушеного говяжьего и черепашьего мяса, дюжину бочек вина, четыре бочки с свиным салом и мешки с сухарями. И наконец, перед тем как сняться с якоря, пока мы запасались водою, Баодайно приказал поджечь га-
леон, который по приказу Переса Опорто сооружала i артель плотников и рабов; в общем, мы довольно скоро вышли в открытое море, и на заре следующего дня ваша милость, как и все обитатели Ла-Абаны, могла видеть наши суда в море у выхода из залива, лавирующие в ожидании испанской флотилии.
Не стану слишком распространяться и пересказывать мелкие и малозначительные события той осады, । хорошо известные в Ла-Абане всем ее обитателям, и перейду сразу к тому, что для нас более важно в сей череде грехов, омрачивших течение жизни моей.
Второго числа месяца июля Баодайно внезапно скон- ' чался от лихорадки, подхваченной им в Кабаньясе, и вопреки мнению многих командиров флота, желавших взять Ла-Абану штурмом, новый адмирал, не надеясь одолеть городские укрепления, повел, как известно, корабли свои в Матансас. Немного погодя он предложил, чтобы флот вернулся в Голландию, и поручил некоему фламандцу по имени Дик немедля выйти на яхте в море, дабы эта яхта, или сторожевое судно, встретилась с остальными нашими кораблями, которым еще Баодайно поручил высматривать флотилию с серебром у мыса Корриентес; надо было передать им приказ вернуться и присоединиться к флоту для возвращения в Голландию.
Случилось так, что я попал в число той дюжины моряков, которых отправили с наказом адмирала, и, пока мы шли вперед на всех парусах, упомянутый Дик отозвал меня в сторонку и объявил, что уже приготовил Двух человек из команды яхты дезертировать вместе с ним и заняться самостоятельным промыслом контрабандистов или же пиратов, охотясь за добычей в здешних водах; и еще он сказал, что ежели я дам согласие, то нас будет четверо и он рискнет объявить о своем намерении всей команде, которая, как он полагает, выслушает его с восторгом.
До той поры мне в моих похождениях везло, никто меня не узнавал, хотя я своими глазами видел несколько человек, которых знавал в Амстердаме, и даже двоих, вместе со мною плававших и воевавших на восточных островах; но благодаря шраму на лице, утрате зубов и Доброй части шевелюры никто не догадывался, что я тот самый знаменитый грабитель и убийца из Гавра. И хотя я уже не опасался, что кто-то меня изобличит и припомнит, что я творил, будучи капитаном голландского