Я считал дни, оставшиеся до освобождения от этого изверга. Как только получу деньги, брошу работу в аптеке. Всячески исхитряясь, чтобы терпеливо нести свой крест, я приберегал энергию для усердных занятий, чтобы отличиться в школе. Занятия у иезуитов проводились по вторникам и пятницам с 7.30 до 9.30. Уроки были очень насыщенные, рассчитанные на работающих подростков, в большинстве старше пятнадцати лет. В остальные дни я вечерами, после работы, занимался до восьми часов в публичной библиотеке, невдалеке от дома. После ужина опять шел туда и занимался до одиннадцати, пока не закроют. И так каждый день, после двенадцати часов работы, в возрасте неполных тринадцати лет. Все же я вспоминаю эти поздние бдения в библиотеке как счастливые минуты своей жизни. Мне никогда не хотелось спать, усталости я не чувствовал. Учился с жадностью, с увлечением. Я исписывал страницу за страницей своих тетрадок в матово-синей жесткой обложке: упражнения, сочинения, логические и аналитические разборы, таблицы спряжений, географические карты. Всю жизнь буду я благодарен иезуитам за то, что они пробудили во мне любовь к ученью.
Однажды утром, незадолго до открытия аптеки, дон Лисинио, злой как никогда, грубо меня выбранил за то, что обнаружил клочок бумаги на полу, под весами. Весы были очень высокие. На основании торчал тонкий стояк, на верху которого было укреплено двуплечное коромысло из хромированного металла, с цилиндрическими движками, скользившими по градуированной шкале.
Видимо, я забыл провести под весами влажной тряпкой. Когда же я нагнулся, чтобы это сделать, то, поскользнувшись, качнулся вперед, ухватился за стояк, невольно толкнул весы и с ними вместе повалился на витрину.
Весы распались на три части, а уставленная флаконами витрина разлетелась вдребезги.
Обернувшись, я увидел, что ко мне бежит дон Лисинио, пыхтя от злости и размахивая кулаками.
ВТОРОЕ ПОСЛАНИЕ
Брату Херонимо Кукольнику.
Мудрые речи вашей милости и радушное предложение провести под кровом монастыря Санто Доминго то время, какое займет изложение моей письменной исповеди, наполняют меня чувством благодарности к Вам и к приору.
И хотя ваша милость обо мне знает не много, мне, напротив, уже давно было известно, что ваша
милость не только получила диплом лиценциата в Саламанке и является богословом и знатоком древней словесности, но также, будучи уроженцем Палос-де-Могер страстно увлекается морским делом и искусно составляет маршруты и карты индийских морей.
Все это меня чрезвычайно радует, ибо никто иной, кроме вашей милости, не смог бы с таким расположением исповедать человека вроде вашего покорного слуги, который слушал лекции в двух университетах Испании и плавал, ведомый скорее враждебной, нежели милостивой фортуной, почти по всем морям земли нашей. И все же, как Ваша милость узнает из нижеследующих строк, не я, но Промысел Небесный избрал Вас духовником меня многогрешного.